Всего через 10 дней после своей инаугурации в мае 2000 г. Владимир Путин сообщил о намерении построить в России «вертикаль власти» и предложил существенным образом изменить принципы отношений федерального центра с регионами. В ходе бурных политических сражений лета 2000 г. региональные элиты смирились со значительным ущемлением своих прав и возможностей, сумев, однако, отстоять при этом свою самостоятельность: при поддержке Конституционного суда губернаторам фактически удалось торпедировать путинскую инициативу о праве президента на снятие губернаторов с должности. Однако «губернаторской партии» пришлось расстаться со всеми помыслами о приходе к власти. После удаления региональных лидеров из Совета Федерации казалось, цель президента Путина достигнута.

Но вскоре выяснилось, что он понимал вертикаль власти гораздо шире. Без предупреждения Кремль начал последовательный процесс трансформации политической системы страны, результатом которого стало полное подавление политической конкуренции в России. Часть оппозиционных политиков предпочла синицу в руках и согласилась сотрудничать с Кремлем в жестко очерченных рамках; другие, отказавшиеся быть лояльными, были названы «несистемной оппозицией» и вытеснены из политической жизни. Уже в середине первого президентского срока Путина Кремль получил полный контроль над высшим законодательным органом власти страны, а сам президент – возможность распоряжаться законодательным ресурсом государства в своих интересах, преследуя свои цели.

Триумф демократии

Хотя на президентских выборах в июне 1991 г. Борис Ельцин был избран уже в первом туре, получив более 57 % голосов, он никогда не имел устойчивой поддержки большинства российского парламента и постоянно сталкивался с необходимостью строительства ситуативных коалиций. За год до своего избрания Борис Ельцин лишь в третьем туре смог стать победителем выборов на пост председателя Верховного совета РСФСР. Хотя в целом тот состав российского парламента поддерживал многие реформаторские идеи и планы, столкновения между президентом и парламентом не были редкостью.

Эти трения начали нарастать после распада СССР, когда Верховный совет России превратился в полноценный высший законодательный орган нового государства. С одной стороны, неудачное начало экономических реформ серьезно ухудшило ситуацию в стране и парламент стал центром критики правительства. С другой стороны, в силу своего амбициозного характера Руслан Хасбулатов, председатель Верховного совета, хотел доминировать на политической арене. Он добивался верховенства парламента над президентом, часто срывая достижение компромисса и переводя многие противоречия в личностную плоскость[282]. Конфликт между президентом и Верховным советом постепенно нарастал и, в конце концов, в октябре 1993 г. перерос в вооруженное противостояние, в котором победителем вышел Борис Ельцин.

В ходе состоявшихся через два месяца выборов в Государственную думу Ельцин не стал поддерживать ни одну из политических партий, заявив о намерении оставаться «президентом всех россиян». В голосовании по партийным спискам победила ЛДПР во главе с националистически-популистским лидером Владимиром Жириновским, набравшая 22,5 % голосов. На втором месте оказалась реформаторская партия во главе с Егором Гайдаром, которая набрала 15,5 % голосов, но благодаря более успешному результату в мажоритарных округах смогла создать количественно равную с ЛДПР фракцию. Наличие в нижней палате парламента восьми партий, преодолевших 5 %-ный барьер, и 130 (из 450) независимых кандидатов относительно легко позволяло президенту строить ситуативное большинство, но полномочия первого состава Государственной думы сохранялись всего два года. На следующих выборах, в декабре 1995 г., ситуация радикальным образом изменилась.

Если в выборах 1993 г. участвовало 13 партий, восемь из которых, набрав в совокупности 80 % голосов, прошли в Думу, то количество участников на выборах 1995 г. резко выросло – 43 партии и избирательных блока. Это привело к распылению половины голосов между 39 участниками, которые не смогли преодолеть установленный ограничительный барьер; четыре партии, которые набрали более 5 %, получили неожиданную премию в виде гораздо большего количества мест в парламенте, чем могли бы ожидать. Несомненная победа досталась коммунистам, которые вместе со своими союзниками получили 40 % мест в Государственной думе. На выборах 1995 г. президент Ельцин снова решил остаться «над схваткой», не поддержав даже партию, созданную его ближайшим соратником – премьер-министром Черномырдиным. В результате эта партия выступила крайне неудачно, набрав в целом по стране немногим более 10 % голосов.

В целом выборы 1993 и 1995 гг. показали, что Борис Ельцин не противился свободным выборам в Государственную думу и как президент не боялся оппозиционно настроенного парламента. Более того, у него и у его администрации не было в руках необходимых инструментов, чтобы повлиять на результаты выборов неэлекторальным образом, используя то, что потом получило название «административный ресурс». Яркий пример: партия премьера Черномырдина на выборах 1995 г. смогла набрать больше 15 % голосов лишь в 10 регионах России из 83 (партия Жириновского преодолела эту планку в 23 регионах, а коммунисты – в 61)[283].

От ненависти до дружбы

Выборы в Думу в 1999 г. оказались серьезным испытанием для Кремля, которому пришлось сражаться одновременно на нескольких фронтах. С одной стороны, Борис Ельцин назвал имя своего преемника, Владимира Путина, и назначил его премьер-министром. Политический рейтинг Путина к концу лета 1999 г. был крайне невысок, и задачей Кремля было нарастить его с прицелом на президентские выборы 2000 г. – политтехнологи, работавшие с премьером, не имели права на ошибку. С другой стороны, Государственная дума контролировалась левым большинством, и Кремль опасался повторения победы коммунистов на думских выборах, понимая, что аппетит приходит во время еды – если бы коммунисты смогли сохранить свое 40 %-ное представительство в нижней палате парламента, то их кандидат становился бы явным лидером в президентской гонке. Нельзя было сбрасывать со счетов и то, что объединение многих губернаторов вокруг бывшего премьера Примакова и московского мэра Лужкова раскалывало политическую элиту: реальной угрозой для Кремля могла стать поддержка этого альянса бюрократией по всей стране и формирование устойчивого большинства в Думе на основе союза коммунистов и губернаторов.