Джон Ди навел английских олигархов на мысли о будущем мировом господстве, или они сами до этого додумались, пойди разберись, только первые кирпичики в его фундамент были заложены как раз при Елизавете I. Причем постарались не одни военные моряки, Фрэнсис Дрейк и его боевые товарищи — пираты. Успехи в борьбе с Испанией на море практически совпали по времени с учреждением лордом Лестером, спонсором пуританского движения Англии, Венецианской судоходной компании. Надо сказать, название это организованная на паях с итальянцами контора получила не зря: республика Святого Марка пожаловала ей десяток выгодных торговых маршрутов. Чуть позже, в 1581 г., тем же макаром создали Турецкую торговую компанию, очередное британо-венецианское СП, пайщиками которого выступали и знаменитые братья Хоукинс, пионеры британской работорговли и деловые партнеры самой королевы Елизаветы. Затем англичане ударили по Кадису, главной базе испанского ВМФ, а как только от испанского военного могущества остались одни тле-ющие головешки, эти две компании слились в одну — Левантийскую, прародительницу знаменитой Ост-Индской. Той самой уникальной компании, обладавшей собственной армией и мощным флотом (к слову, Наполеон доживал последние годы на острове Святой Елены именно под надзором агентов Ост-Индской компании), разведкой и дипломатическим корпусом, про которую в свое время говорили: Англия — это Ост-Индская компания. Неудивительно, ведь именно она послужила скелетом будущей Британской колониальной империи. Кстати, первым управляющим компанией стал Томас Смайт, выпускник университета в Падуе…

Пока англичане с венецианцами учреждали свои совместные предприятия, в Европе продолжалась Реформация. С переменным успехом и большими человеческими жертвами. Ее апофеозом принято считать Тридцатилетнюю войну (1618–1648), которую можно смело назвать первым широкомасштабным общеевропейским вооруженным конфликтом, куда втянулось большинство стран континента. Вспыхнув, как очередная свара между протестантами и католиками Германии, резня бикфордовым шнуром перекинулась за ее границы. Причем, почти как в известной серии миниатюр Херлуфа Бидструпа, вскоре уже никто толком не помнил, из-за чего разгорелся сыр-бор. Поскольку католики из Германии, Австрии, Испании, Португалии, Польши и Италии сражались с французскими католиками, на стороне которых выступали германские протестанты, а также их единоверцы из Швеции и Дании, Чехии и Трансильвании. Венеция и Англия поддерживали протестантов с моря, в самую свалку по доброй старой традиции республики Святого Марка не лезли, нечего больше делать, у них же был мощный флот.

В результате многолетнего системного смертоубийства разразилась настоящая катастрофа, гуманитарная, демографическая, экологическая. Горы трупов завалили западноевропейские поля и веси, Германия, родина Мартина Лютера, пострадала больше всего. Потеряла одними убитыми треть населения, около семи миллионов человек. Обращаю ваше внимание, это было в XVII в. На восстановление демографических потерь немцам потребовалось больше ста лет, кое-где даже узаконили многоженство в этих целях, немецкая экономика оказалась разрушена, шведы, прошедшиеся тут огнем и мечом, не жалели ни мирных жителей, ни заводов, которыми Германия славилась уже тогда.

Не многим лучше обстояли дела в других странах-участницах. Французы утратили больше миллиона душ. От двухмиллионного населения Чехии осталось около семисот тысяч человек. Испания, как мировая держава, вступила в полосу упадка, обанкротив своего крупнейшего кредитора, знаменитый Банкирский дом Фуггеров, владевший и бесчисленными отделениями банков в большинстве европейских стран, и прибыльными рудниками в Тироле, и текстильными голландскими мануфактурами. Да, детище знаменитого предпринимателя Якоба Фуггера (1459–1525), прозванного Богачом и делателем императоров, протянуло ноги именно в то время. Флорентийским банкам тоже перепало. На арену вышли новые игроки, старые деловые партнеры, Голландия и Англия.

Правда, потребовалось еще много усилий, крови, пота и лет, прежде чем на Британских островах окончательно утвердилась модифицированная венецианская купеческо-ростовщическая модель государства, которую сегодня принято называть «колыбелью западной демократии», в то время как сама Англия превратилась в крупнейшую из существовавших когда-либо колониальных империй. Путь в лидеры был сравнительно прямым, но неблизким. Англичанам понадобилось сокрушить на востоке державу Великих Моголов (главным образом силами матереющей Ост-Индской компании), вытурив оттуда португальцев, ошибочно полагавших Индию своей вотчиной, а за ними и французов, придерживавшихся аналогичного мнения, и, уверяю вас, первые колониальные успехи британцев я упоминаю здесь первыми вовсе не зря. Не было бы колоний, и Британии, такой, какой мы ее знаем, не было бы, недаром же еще Клод Леви-Стросс писал, что «Запад построил себя из материала колоний».[218]Так что рассматривать историю Англии, упуская из виду ее колониальную экспансию, никак нельзя. А какая же была бы экспансия на Восток без могущественной Ост-Индской компании, ведь она же ее и осуществляла, кнутом и пряником, огнем и мечом. Всего два слова об этом.

Ост-Индская компания закрепилась в Индии в 1612 г., когда Великий Могол Джахангир[219]разрешил англичанам основать форпост — торговую факторию в Сурате. В том же году англичане, никогда не разменивавшиеся по мелочам и редко когда останавливавшиеся на достигнутом, наголову разгромили португальцев, начав неумолимое продвижение в глубь субконтинента. Спустя всего тридцать пять лет, к 1647 г., число английских факторий перевалило за два десятка, монопольный экспорт в Европу индийских товаров, тканей и чая, красителей и опиума приносил дельцам компании впечатляющие барыши. В отличие от индийских ремесленников, перебивавшихся с лепешек на воду, поскольку, фактически прикрепленные к факториям наподобие крепостных крестьян, они были вынуждены сдавать готовую продукцию по умышленно заниженным бросовым ценам. Результатом деятельности Ост-Индской компании уже в следующем, XVIII столетии стали масштабные индийские голодоморы 1770-х, 1780-х и 1790-х гг., с многомиллионными жертвами среди местного населения, которые, по понятным причинам, совершенно не смущали белых колонизаторов. Напротив, расставив все точки над «i» в ходе англо-майсурских (1766–1799) и англо-маратхских войн (1772–1818), Ост-Индская компания, теперь уж без оглядки на поверженных противников, занялась откровенно беспардонным грабежом, вывезя из одной Бенгалии и всего за первые 15 лет ценностей на миллиард фунтов стерлингов в действовавших ценах.

Чуть позже, начиная с 1711 г., началось проникновение Ост-Индской компании в Китай. К тому времени индийские производители тканей были уже практически уничтожены, из экспортера готовых товаров Индия превратилась в экспортера сырья (необработанных хлопка, шелка, индиго), потребителя готовой продукции британской текстильной промышленности и могла «похвастать» разве что громадным количеством принадлежавших Ост-Индской компании плантаций, на которых выращивался опиум. Вот этот опиум и пошел в Поднебесную в обмен на китайский чай, причем в грандиозных объемах (около 1400 тонн в год, более 50 % совокупного индийского экспорта), вопреки запретам китайского правительства. Впрочем, правительство быстро усмирили в ходе серии печально известных Опиумных войн. Каюсь, я снова забегаю вперед.