Ольга фыркнула, неожиданно громко засмеялась.

— Ты чего? — удивился Смеляков.

— Ой, не могу, прости, Шурик, просто представила, как мадам Анна, как ее там, Морель, кажется, глава фирмы, француженка и так далее, обсуждает с нашим Костиком убийство в тюрьме Ляхова. Черт-те что и сбоку бантик — точнее не скажешь. Продолжай, пожалуйста.

— Да, с мадам и впрямь неувязочка. Кстати, Анну из этого списка можно исключить, если знать наверняка, что Квадрат слышал только разговор Бессарабовой и Кости. До жены Льва Павловича ему добраться — руки коротки, а к Косте, в телецентр, он и отправился с утра пораньше. И кто-то об этом знал. И этим кто-то вполне может быть Бессарабов, если накануне Квадрат имел с ним разговор.

— Думаешь, Квадрат пригрозил Леве?

— Да ни за что! Бессараб для Квадрата — как в старые времена первый секретарь горкома партии для рядового коммуниста. Но именно жена Льва Павловича узнает Квадрата, именно она раскрывает Косте тайну смерти Ляхова, именно к Косте отправляется Квадрат — и погибает.

Смеляков направил машину во двор, переключил скорость.

— А Русовского мы взяли потому, что они с Квадратом как братья. С давних пор дружат, в интернате вместе росли. Оба вьются вокруг Бессарабова еще с тех времен, когда Лев Павлович собирал молодых волчат в своем спортклубе. Если Русовский сам не участвовал в интересующих нас делах, наверняка кое-что о них должен был слышать.

— Останови, Шурик, рядом с подъездом. Мы ненадолго ко мне. Чемоданы дотащишь?

— Расплачиваться когда будешь? Вожу тебя, истории интересные рассказываю, чемоданы какие-то непонятные тащу.

— Тащи-тащи, сейчас такой кофе тебе сварю — лучше любой платы.

В квартире они первым делом раскрыли чемоданы. Смеляков присвистнул:

— Полный гардероб, Оля, но давай, пока не выясним, кто такая эта Анна, ничего трогать не будем.

— Шурик! Ты с ума сошел! Хоть что-то примерю немедленно, что первое попадется под руку.

Прихватив что-то блестящее, она исчезла в ванной. Смеляков отправился в кухню, нашел кофейные зерна, привычным жестом достал кофемолку. В трескучем жужжании он не услышал щелчка открывшейся двери ванной комнаты, а когда оглянулся, замер: Ольга была в длинном вечернем платье из тонкой ткани, переливающейся темно-зелеными всполохами. Платье держалось на двух тоненьких бретельках и было сшито, как на заказ — точно на Ольгу.

— С ума сойти! — сказали оба почти одновременно.

* * *

Конечно, Анна волновалась, если не сказать больше — трусила. Встречаться с Ращинским было очень рискованно. Но и отказаться от этого свидания, плюнуть на все и сегодня же уехать — нет, это было невозможно! Да, она устала, в одиночку ей действовать трудно, но она обязательно сделает то, за чем вернулась в родной город, отомстит всем, кто исковеркал ее судьбу и украл жизнь Анастасии.

Анна защелкнула небольшой саквояж. В нем самое необходимое, что она возьмет в дорогу, когда, дай бог, благополучно возвратится в этот дом. Хорошо послужившую ей «девятку» она оставит в гараже. У француженки Анны Морель не может быть российской машины: она воспользуется такси, чтобы добраться до гостиницы, и на такси ровно в восемь прибудет сюда к соседнему дому, в котором живет и будет ждать ее Коленька Ращинский.

Последний взгляд в зеркало — удобный брючный костюм, обувь без каблука, маленькая сумочка с деньгами и документами. Вперед, Анна Морель!

На крыльце дома она на минуту замерла: как хорошо! Вечернее солнце посылало на густую зелень уже не жаркие, но все еще яркие лучи. Со стороны озера доносились голоса, шум потревоженной ныряльщиками воды, где-то далеко куковала кукушка. Она хотела посчитать, потом махнула рукой: сколько б ни осталось лет — все ее!

По переулку, вынырнув из густых кустов, не спеша проехали красные «Жигули». «Нет, частника останавливать не буду, — решила Анна. — Время есть, пройдусь пешком до проспекта, там неподалеку троллейбусная остановка, поймать такси будет несложно».

Она свернула к тропинке, ведущей в рощу, медленно пошла по тенистой аллее, срывая на ходу ромашки, их было множество, с маленькими, в ноготь, головками. Неспешная ходьба заняла всего четверть часа. А вот и двенадцатиэтажки. Мельком глянула на коробку нужного ей гаража.

Около троллейбусной остановки, как она и предполагала, стояли две машины-такси в ожидании пассажиров. Анна подошла к одной из них, коротко произнесла: «Отель «Центральная». Водитель кивнул. Едва они миновали перекресток, он, озабоченно поглядывая в зеркало, пробормотал: «И чего прилепились?» Через два квартала обратился к Анне: «Придется остановиться». Анна молча смотрела в окошко.

Почти впритык к такси прилепилась белая «Волга». Таксист приоткрыл дверцу, собираясь выйти из машины. «Сидеть!» — дал команду коренастый мужчина, направляясь к дверце со стороны Анны. Он небрежно достал из кармана удостоверение, протянул сквозь открытое окошко.

— Капитан милиции Антонов. Прошу вас, девушка, следовать за мной.

Анна приветливо улыбнулась, достала из сумочки документы, протянула их капитану, спросила по-французски: «Проверка документов? Это интересно. Пожалуйста, вот мои».

Капитан несколько смешался, полистал документы.

— Вы говорите по-французски? — спросила, все так же ослепительно улыбаясь, Анна.

— Что? — растерянно переспросил капитан.

Таксист вмешался:

— Она спрашивает, говорите ли вы по-французски?

Анна развернулась к водителю:

— О, мсье, вы мне поможете?

Парень покраснел:

— Да нет, я не знаю языка, просто услышал «Франсе» и догадался.

Анна продолжала ожидающе смотреть на него.

— Нет, мадам, нет, я не знаю французского.

Анна пожала плечами, снова уставилась на капитана. Тот позвал напарника.

— Дамочка-то, оказывается, француженка. По нашему — ни бельмеса. Может, это не та, которая нам нужна?

Парень лет тридцати внимательно оглядел Анну.

— Да нет, вроде та. Светлый костюм, черная сумочка, пепельные волосы до плеч. Мадам, — обратился он к Анне, — вы должны поехать с нами.

Анна непонимающе глядела на него.

— Вот черт!

Оба стали показывать жестами на свою машину и на Анну. Она потянулась к своим документам, коренастый сказал решительно «Нет!», ловко спрятал руку за спину и снова показал на «Волгу». Анна пожала плечами, нахмурилась, спросила нервно: «Полиция?» Мужчины дружно закивали.

Она обратилась к водителю с длинной тирадой, говорила убежденно и пылко, но тот только смущенно улыбался и разводил руками.

— Ну что ж, — сказала она громко по-французски, — я поеду с вами. Но это, господа, не доставит вам радости.