За моим столиком уже сидела девушка — в платье того же оттенка зеленого, что мои тени. Хорошо мы с ней скооперировались.

Я еще некоторое время разглядывала обстановку, замечая и лампы с ажурными абажурами (пересекая их, свет отбрасывал витиеватые тени), и оранжевые настольные фонарики, и ветки-спиральки в витражных вазах, и таких необычных людей, собравшихся в одном месте.

А затем нашла в себе смелость на знакомство. Прикоснулась к зеленому рукаву и произнесла:

— Привет.

Знакомство задалось.

Мы немного поболтали обо всяком.

Оказалось, что ее зовут Верой — по-настоящему, просто Верой; она была химиком, в этом году закончила второй курс. Рассказала мне, что попала на концерт этой же группы год назад — тогда проходило два их концерта подряд, а она сходила только на один и после очень жалела, что не удалось попасть на второй, потому что тот концерт — одно из лучших событий, которые случались с ней в прошлом году (поэтому она надеется, что сегодняшний концерт окажется не хуже).

На периферии сознания я подумала — видите, как получилось, вы все отказались со мной идти, а я все равно смогла найти себе компанию.

Время до концерта пролетело незаметно, и настроение, что успело несколько подпортиться из-за дороги, долгого выжидания и нелепых поисков, вновь подскочило, поднялось сильно выше отметки «нейтральное». А потом, в какое-то из мгновений, свет в зале почти полностью погас, и на сцене появилась она.

Главная героиня всего этого вечера.

У нее было белое платье в пол — неон вывески скользил по нему и терялся в складках. Темные кудри волос спускались до пояса, и среди них, возле лица, выделялась одна светлая прядь. Черный платок на голове и митенки придавали образу налет хулиганства, как будто она была графиней, сбежавшей из-под вечного надзора на пиратский корабль.

Это были не просто песни.

Это была история, которую она ведала нам последовательно своим проникновенным голосом. То рассказывала плавно, то переходила на шепот или на пение, каждая песня была отделена от другой предисловием, но все предисловия сливались воедино, так что иногда приходилось напоминать себе о необходимости дышать. Невозможно было отвести взгляд, и думать ни о чем было невозможно — ты жил там, целиком и полностью.

Они сегодня были перед нами вдвоем.

Сказительница с гитарой и ее помощница, которая попеременно играла то на скрипке, то на синтезаторе, ни разу не сбившись и не запутавшись.

Подсветка сцены плавно перетекала с одного цвета на другой, и как же это все было прекрасно!.. Я никогда не найду слов, чтобы описать то, что я чувствовала в тот момент; такие слова наверняка есть, но настолько ли чувствительна, настолько ли всеобъемлюща моя душа, чтобы однажды узнать их?

Это было волшебство, а главная героиня этого вечера была в это время настоящей колдуньей. Она настолько зачаровывала нас, что я ловила каждое ее движение, каждое слово, и жизнь в этот момент казалась мне настолько полной, настолько многогранной и красочной, что все прошлые события превратились вдруг в плоские бледные листы.

Она была гораздо более великой, чем я.

Она знала такие метафоры, которые парой слов могли погрузить тебя в совершенно иную реальность. Она поправляла волосы и касалась струн так, что казалось, будто бы весь мир стоило создать лишь для того, чтобы она могла совершать эти движения. Она мыслила глобально, и проблемы в ее словах поднимались те, которые относились к каждому, которые всех нас касались, и до меня будто только сейчас начало приходить осознание некоторых вещей, на которые я всегда закрывала глаза.

Она была как та, какой и я однажды смогла бы стать, если бы перестала думать только о себе, если бы научилась отпускать всю ненужную шелуху.

Во время антракта я утащила мою новую знакомую Веру за собой, к сувенирной лавке. И мы обе взяли по открытке. На моей значилась выглядывающая из дупла сова с желтыми глазами-блюдцами.

А уже после концерта я набралась смелости — и подошла к главной героине, чтобы попросить автограф. На ходу забрала у кого-то маркер, потому что ручек с собой у меня не было. Мне так много хотелось сказать — но я лишь протянула открытку, и она улыбнулась лично мне.

С обратной стороны моей открытки появился автограф. И надпись — «однажды — и навсегда».

Мы с Верой покинули паб вместе и до самой остановки обсуждали то, что только что успели увидеть. Она была в не меньшем восторге. Сказала мне — вот видишь? хоть по всем городам ездить за ними. Я кивнула, но сама подумала — будет ли мое впечатление настолько же сильным, если я проживу все это еще раз?

Мы договорились, что обязательно встретимся на следующем концерте. Я хотела обменяться контактами, но почему-то не осмелилась это предложить. И Вера уехала на первом автобусе, который нам попался. Чуть позже подошла и нужная мне маршрутка. Я подумала — как здорово, что она не задержалась! Все-таки на улице уже вовсю царил вечер, закат розовым одеялом укрывал город и начинало холодать.

Заняв свободное сидение возле окна, я еще некоторое время полюбовалась закатом. И только потом вспомнила о существовании социальной жизни. Во время концерта я пользовалась телефоном лишь для записи видео, да и то — быстро сдалась, начала просто слушать.

Он будто почувствовал, как мне хорошо — и, наверное, обзавидовался. Решил немножко подпортить настроение.

Однако этим вечером я оказалась столь великодушна, что даже и его, молчуна, была невероятно рада читать. Хотя еще тем лунным вечером пообещала себе умерить пыл.

«как дела, Вероничка?»

Как он тогда писал? На рецидив решается?.. Юрист недоделанный.

«съездила на концерт. можешь за меня порадоваться».

Он ответил:

«хм…. что за концерт? какая группа?»

«сомневаюсь, что тебе такая известна…»

Личный опыт. Никто-никогда не слушает моих групп, а даже если и решит послушать, то, скорее всего, не оценит.

Я выпрыгнула из маршрутки — и осмотрелась. От заката уже почти ничего не осталось, как и от общественного транспорта, хотя на этой остановке всегда стояло несколько маршруток и к ней постоянно подъезжали автобусы. А ведь только десятый час… Ну хорошо, половина десятого. Вполне себе приличное время, особенно для лета, чтобы пользоваться маршрутками.

Людей вокруг тоже почти не было, но я все-таки обратилась к милейшей бабушке — видите, даже бабушки еще сидят на остановках! Спросила, не видела ли она мою маршрутку? И она ответила, что та отошла буквально несколько минут назад.