Сердце Лето забилось бешеным зверем, когтя его изнутри, когда она вернула оружие в ножны. Если ему были нужны доказательства того, что Улия изменила Нинн, возможно безвозвратно, он только что их получил.

Доктор Астер улыбался, но улыбка не была отталкивающей.

— Мой отец рассказал мне, что сегодня особое представ­ление. Наш новый чемпион?

Лето кивнул, чувствуя, как сжимается что-то в желудке.

— Она еще не испытана, но я считаю ее готовой постоять за честь Астеров.

— Хорошо. Значит, той ночью был усвоен далеко не один урок. — Он посмотрел на Нинн, которая казалась сбитой с толку. Или злой. Или сонной. Лето не мог определить ее со­стояние, но доктору Астеру оно явно понравилось. — А что скажет наша новенькая? Как тебя зовут?

— Нинн из клана Тигони.

— Хмм. Мне казалось, что тебя называли иначе. Ты уве­рена?

— Да, сэр.

Лето медленно отпустил ее. Часть его считала эту реакцию осознанной игрой с ее стороны. Он думал, что Нинн тут же бросится в атаку и убьет похожего на рептилию доктора. Дракон благой, часть его хотела, чтобы это оказалось прав­дой. Он балансировал на грани слишком сильной привязан­ности. Боль Нинн была очевидна — почти так же очевидна, как шрамы, искалечившие ее прекрасное тело.

Тот крик. Мгновенное узнавание. Которое тут же исчезло.

— А я доктор Астер. Рад познакомиться, Нинн.

Ее пальцы сжимали рукоять кинжала. Так сильно, что кровь отлила от костяшек. До мертвенной белизны.

— Благодарю, сэр.

— Лето, я впечатлен. Мало кто верил, что подобную в прин­ципе можно приручить.

— Я ее не приручил, сэр. Я ее обучил. — Если Нинн уда­лось изобразить спокойствие, ему не следовало отставать.

— Именно. Что ж, я рад, что ты не принял это близко к сердцу. Ты знаешь, что нужно делать.

— Я лишь знаю, что вы увидите в Клетке.

— Уже предвкушаю. Пошли, — сказал он женщине, сидя­щей у его ног.

Пэт ушла не сразу. Она скользнула в их сторону, словно па­рила, а не шагала по полу. Сегодня на ней вновь был предель­но облегающий комбинезон из черной кожи. Шею охватывал шипастый ошейник, но Лето не мог определить, глушит ли он ее способности или просто надет в качестве безделушки, как часть декора этого странного и прекрасного создания.

Она остановилась в паре дюймов от Нинн, которая замер­ла на своем месте. Движения Пэт обладали потрясающей гра­цией, но голос ее был грубым и зажатым.

— Чазм не исправлен.

Лето нахмурился и с облегчением заметил, что Нинн хму­рится тоже.

— Я не знаю, что это означает.

— Хорошего боя, Нинн из клана Тигони.

Только когда женщина вышла, Нинн сжала голову рука­ми. Зажмурилась. Тяжело опустилась на пол.

— Сейчас не время, — грубо оборвал ее Лето. Действи­тельно сейчас нельзя тратить силы на сердечные муки. — Нас ждет бой. Сейчас.

Она открыла глаза и заморгала, словно пытаясь прогнать слезы. Однако ее взгляд был чистым, сильным, полным энергии.

— Отлично.

Он провел Нинн — слегка заторможенную, но удивитель­но твердо держащуюся на ногах, — к залу предварительного сбора, где бойцам давали последние указания.

Нинн стояла у его плеча и пыталась прочитать выданную ему бумагу. Ее улыбка была прелестной, нежные губы, при­открывшие ряд белоснежных мелких зубов, так и манили к себе. Потрясение и возможные воспоминания от столкно­вения с доктором мгновенно испарились.

— Ну, так кого мы будем унижать первым?

— Мне нравится твой подход к делу.

— Осторожней, Лето. Это прозвучало почти как шутка.

Он замер. Под доспех словно пробрался холодный ветер.

Короткие волосы на затылке покалывало от неожиданного чувства. Она и раньше называла его по имени, но теперь они обещали друг другу победу. И все, что за ней. Он еще услы­шит, как она захлебнется его именем, когда он войдет в нее.

Еще одна слабость. Еще одна причина победить.

— Женщина из Пендреев, Вэйл, — сказал он. — И Урман, этот от Таунсендов.

— Из какого клана? Не помню такого.

— Тигони.

— Тем хуже для него. Один трикстер не перехитрит дру­гого. — Она огладила его тело предвкушающим взглядом и вновь взглянула ему в лицо. Взаимопонимание засветилось между ними в одновременной улыбке. — За дело.

Нинн следовала за Лето. Она никогда еще не была так оша­рашена.

Настоящую боевую Клетку окружала плотная толпа. Гром­кая. Нетерпеливая. Мужчины в костюмах и женщины в ве­черних платьях. Телохранители и странные темные фигуры. Возможно, даже другие Короли Дракона, если судить по при­метной бронзовой коже и невероятной ауре, которую ни с чем не спутаешь. Но то, Что они так запросто смешивались с людьми, казалось ей совершенно обычным. А собственная реакция совершенно непонятной.

Впрочем, в последнее время она мало что понимала.

К примеру, почему при виде доктора ее рука сама метну­лась к оружию. Она была готова отрубить ему голову. Бук­вально видела это. Блеск металла, рассекающего плоть и ле­жащую под ней кость. Проходящего насквозь. Море крови. Это вызывало странное удовольствие. И ощущение справед­ливости.

Эти видения были остатками какого-то странного сна. Ле­то оказал ей услугу, вмешавшись. Ее противники были в Клет­ках, а не в рядах Астеров.

Место, где ее ждала битва, было воистину великолепно. Лето не преувеличивал, описывая его. Клетка была больше. Ярче. Зловещая аура значимости делала Клетку не просто ме­стом спаррингов и учебы. В ней вершились судьбы и зарож­далось будущее.

Клетку окружало около тысячи людей — почти идеальный круг зрителей вокруг знакомой восьмиугольной арены. Про­жектора заливали ее ярким светом. Только теперь она поня­ла, что все коридоры здания, в которое их привезли, были чуть светлее привычных ей коридоров. Мягкая попытка при­учить их глаза к освещению, которое воспринималось как враг.

Она старалась смотреть только на сапоги Лето. Лучше иг­норировать толпу. Лучше сосредоточиться. В боевом доспехе, с клинком и щитом, она поднялась по восьми сетчатым ступеням из кованого железа, шагая след в след за одним из величайших воинов среди Королей Дракона. Кто-то объявил их имена.

Воин Клетки. Персонаж легенд и страшных историй. Нинн не чувствовала себя жертвой кошмара. Она чувствовала се­бя клинком. Острым и готовым к бою.

Стараясь игнорировать все отвлекающие факторы, она ждала момента, которым привыкла наслаждаться: момен­та, когда Лето войдет в Клетку. Он запрокинул голову. Его лицо стало живее, чем она когда-либо видела. Он погрузил­ся в свою стихию и раскрылся в ней. Сжав булаву и щит, он поднял руки, словно охватывая арену, а затем еще выше, поднимая ставки, присваивая себе все здание. И заревел в ответ на ор толпы.