Наполовину мужчина. Наполовину зверь.

Нинн вошла вслед за ним в клетку. И тот же невероят­ный поток свободы заставил ее на миг задохнуться. Сила. Чистая мощь. Вот что значило получить полный доступ к своим способностям, подаренным самим Драконом. Каж­дая клеточка ее тела дрожала под кожей, которая внезапно показалась меньше на два размера. Глиняный пол под по­дошвами раскрошился в пыль. Прожекторы на восьми столбах Клетки заливали их невероятным сиянием. В па­мять о Драконе, который нырнул в глубину Чазма и поро­дил их расу.

В Клетку вошли их противники. Вэйл оказалась невысо­кой, как большинство Пендреев. Короткие рыжие волосы были растрепаны и торчали во все стороны, словно под на­пряжением. Но кто действительно повелевал электриче­ством, так это воин Таунсендов, Урман. Однако подданство Нинн клану Тигони не имело ни малейшего значения. Вся ее верность отныне принадлежала только Лето.

Только когда в Клетку вошел один из судей, Нинн замети­ла, как Лето сменил позу. Он выпрямил спину, выпятил грудь. Явно рисуясь. Но от нее не укрылось нечто похожее на рас­терянность.

Судья держал в руках пару кандалов, скрепленных между собой десятифутовой цепью.

— Лето. Нинн. Ваши лодыжки.

— Это еще зачем, Дракон подери? — спросил он.

Судья — человек — с чем-то вроде торжествующей улыб­ки кивнул туда, где сидели Старик, доктор и странная девуш­ка в черном.

— Ты же знаешь, Астеры хотели сделать эти бои интерес­ными.

— А бой в паре сам по себе недостаточно интересен?

— Когда Старик говорил «партнеры», он не шутил. Вы бу­дете скованы вместе.

— На хрен. Мы будем биться, как воины, а не цепные со­баки.

Маленький человек — он действительно казался мелким по сравнению с Лето и большинством присутствующих — схватил Нинн за лодыжку. И щелкнул замком прежде, чем она успела возразить. Нинн никогда еще не видела такой ярости на лице Лето — жилы на его мускулистой шее взду­лись от напряжения. Но было уже поздно. Они оказались скованы.

— А наши противники? — спросила Нинн. — Как на­счет них?

Судья ухмыльнулся.

— Ты видишь тут еще одну цепь, неофит?

Нинн вытащила меч из ножен и крутанула в воздухе. Она буквально звенела от потенциала. И уже чувствовала, как бурлит электричество — весь спектр прекрасных цветов — накапливаясь в ее теле.

— Никто не смеет называть меня неофитом, кроме того, кто меня обучал, а он не станет этого делать после сегодняш­ней битвы. Так что заткнись.

Она вскинула подбородок и встретилась глазами с Лето. Их взгляды сцепились. Без заглушающих силу ошейников эти взгляды вспыхнули золотом и даже сине-зеленым в пя­ти футах разделявшего их пространства. Толпа ахнула. Этот свет Нинн почти ощущала кожей. Она словно смотрела в ка­лейдоскоп. Цветных вспышек не будет, когда это кончится.

Будут лишь темные глаза Лето. Ее внимание сузилось. Со­средоточилось. Сфокусировалось.

Только он.

Как заклятие.

— Что это? — ошеломленно прошептала она.

— Я не знаю.

Ей хотелось узнать, как Старик Астер среагировал на их маленький фейерверк, но не хотелось отводить взгляд от партнера.

— Сделаем это, — очень тихо сказала она. Зная, что его обостренные чувства позволят ему услышать. — Лучшее гре- баное шоу из всех, что они видели за эти годы.

Цепь зазвенела между ними, опасная, как змеиное шипе­ние. Лето сжал челюсти, и на его виске запульсировала, ожи­вая, другая змея.

Ревущий зверь пропал, остался кипящий злобой мужчи­на. Он тяжело воспринял это унижение. И Нинн с нетерпе­нием ожидала того, как это отразится в бою. Она лишь наде­ялась, что сможет за ним угнаться. Потому что неважно, насколько она зависела от него и хотела добиться победы, его единственной задачей было сохранить ее жизнь.

Он собирался выполнить эту задачу любой ценой.

Лето проглотил свою злость. Вновь оказаться в цепях... он скован во второй раз за несколько дней. С ним, лучшим из воинов, обращались как с диким зверем. Каждая жилка в его теле протестовала. Чего стоил Гарнис, прикованный цепью к Тигони? Его рефлексы и скорость будут бесполезны при якоре в виде Нинн.

Он схватил ее за руку со щитом и подтянул к себе.

— Теперь кто должен не отставать?

— Неидеальная ситуация, да? Придумай что-то. Быстро. — Она была предельно серьезна.

Да. Дракон подери, да.

Вопли толпы стали оглушительными. У противоположной стены Клетки Вэйл и Урман шагали, обходя друг друга по кругу, словно специально дразня Лето своими свободными ногами. Вэйл вертела свое длинное копье, превращая его в смазанный диск — готовилась к ударам, которые пару се­кунд спустя могли стать для них смертельными. Урман был вооружен двумя серпами, без щита. Подгадав нужное время, трикстер из клана Тигони мог превратить свои серпы в элек­трические проводники.

— Я выйду вперед, — сказал Лето. — Оставим максимум слабины, чтобы я мог двигаться. Вэйл становится непредска­зуемой в своей ярости, но мы с ней тренировались. Урман, скорей всего, постарается поджарить нам мозги. Прикрывай мне спину и сделай все, чтобы поджарить их первой.

— И как мне это сделать, не зацепив и тебя заодно?

Звон колокола объявил о начале боя.

— Выяснить это — твоя задача.

Вэйл обрушилась на них сразу же. Воины Пендреев были наделены даром ярости настолько сильной, что она в свое время обрела свое собственное определение: берсерк. Севе­ряне и Кельты поклонялись этой силе. Лето считал ее самым вульгарным методом атаковать своего противника. Что, впрочем, не имело значения, когда дело касалось Вэйл. Она вертелась вокруг них по совершенно непредсказуемым тра­екториям. Которые на самом деле были прекрасно просчитанными и идеально выверенными линиями атаки. Она ни разу не сбилась с шага, не покачнулась, не отвела копья, пре­вращаясь в ожившую мясорубку.

Лето парировал булавой и щитом. Выбросил руку вперед. Схватил наконечник ее копья. Боль прошила руку от запястья к плечу. Вэйл потеряла скорость. Лето поймал ее за шею и швырнул спиной на сетку ограды.

Восхищенные вопли толпы добавили адреналина в кровь, и без того кипевшую от боя.

Ошейники активировались снова, заставляя их пойти врукопашную. Вэйл пришла в себя, но ее копье было слома­но. Она импровизировала с артистизмом опытного воина.

Урман вертел своими серпами, стараясь достать Нинн сбо­ку. Она парировала, насколько позволяла ей цепь, вскинув щит под острым углом. Агрессивность ее защиты компенсировала все недочеты техники. Даже Урман вынужден был отступить. Ровно на шаг, чтобы вновь набрать скорость и возобновить ре­жущие атаки. Короткие волосы Нинн слиплись от пота в подо­бие игл, щеки блестели в свете прожекторов. Лето никогда не видел таких светлых глаз, как у нее, — сияющих диким азар­том, словно подсвеченных изнутри новым оттенком пламени.