— Медведей? — предположила Сибилла.

И так далее. С каждым ее ответом на его лице расцветало отвращение. Малейн могла остановить это в любой момент. Могла прокричать сквозь боль, что всё знает, что помнит каждое из его писем и может цитировать их наизусть, словно стихи.

Но она молчала. Леди Редмэйн не должна умирать только потому, что ее воспитанница влипла в очередную историю. И семья Тейт тоже не могла больше страдать по воле невезучей брионской принцессы.

«Помоги мне», — молилась Малейн Создателю, но он, кажется, давно ее не слышал. А если слышал, то у него явно другие планы.

Чай превратился в пытку. Роб быстро утратил интерес к разговору, а Малейн тошнило от сладостей, которые Сибилла запихивала ей в рот. Но больше всего ей были противны фальшивые улыбки и нелепые смешки, которые нужно было издавать снова и снова, чтобы защитить своих близких.

Когда Малейн уже была слишком измотана, чтобы еще что-то сказать или сделать, Роб резко вскочил.

— Выглядишь уставшей. Скажу родителям, что тебе стало плохо. Вероятно, ты хочешь вернуться к себе.

Он звучал учтиво, но его взгляд опять стал до ужаса холодным. И когда Малейн позволила ему молча проводить себя в комнаты Сибиллы, ей казалось, что этот холод способен ее убить.

Роб не пошел к родителям после чая. Они его ждали, и он это знал, но он просто не мог посмотреть им в глаза после своего провального эксперимента. Он проиграл, но пока не был способен признать это. Если вообще когда-нибудь будет на это способен.

Как только за Сибиллой закрылась дверь, Роб бросился на конюшни и рявкнул слуге, чтобы ему подготовили лошадь.

Он не мог с этим смириться, ведь всё почти получилось! Всего то и нужно было, чтобы принцесса снова произнесла слова, принадлежащие Малейн. Слова, которые его сердцу отчаянно хочется услышать.

Если бы всё прошло по плану, отец бы точно смягчился. Король подслушивал за ними в саду, об этом они с Робом договорились. Письму Анри и заверений Гензеля ему оказалось недостаточно, но, если бы он воочию увидел странное поведение Сибиллы, он бы поверил сыну.

А самому Робу нужна была самая малость, чтобы поверить. Один неуместный жест, один слишком резкий или правильный ответ. Тогда бы он отбросил все сомнения и окончательно убедился, что Малейн там и нуждается в спасении.

Он дал ей столько возможностей себя выдать! Но потерпел сокрушительное поражение.

Сев на лошадь, Роб направил ее к окраине города. Как только оживленные улицы остались позади, принц позволил животному пуститься в галоп. Грозовые тучи висели над горизонтом, отражая его собственные чувства. Они становились темнее и ближе с каждой секундой.

Ливень ударил каменной стеной, и Роб обрадовался, когда огромные капли обожгли его кожу. Он поднял лицо к небу, позволив дождю смыть с себя бестолковые надежды, которыми он жил несколько последних недель.

Роб выдохнул. Кем бы ни была эта женщина, он женится на ней, отец заставится его жениться. Но никто не может заставить его полюбить ее. Хотя бы эта возможность у Роба еще осталась.

Он хотел бы остаться в буре, пока она его не утопит или не перенесет на другой конец света, но услышал протесты животного и повернул назад. Его лошадь — не Сибилла, она заслуживает его любви.

Насквозь промокший, Роб шел по залам и коридорам дворца, пока слуги падали в поклонах и убирали за ним мокрый беспорядок. Все боялись поднимать на него глаза, и это к лучшему. Их взгляды сейчас были бы невыносимы.

Добравшись до кабинета отца, Роб остановился. Этот разговор всё равно случится рано или поздно. Нужно пережить его сейчас, чтобы потом не стало еще хуже.

— Войдите, — сказал король, услышав стук в дверь.

Роб вошел.

Отец стоял у окна и беседовал со своим стюардом. В руках у них обоих было несколько длинных свитков. Они оба умолкли, когда увидели принца.

— Роберт! — воскликнул король. — Что бы ни случилось…

— Список наших приобретений в Ваксамии, не так ли? — Роб указал на листы в руках отца. — Ты принял решение.

Король кивнул, слегка покраснев.

— Моя помощь может понадобиться на кухнях, — сказал стюард и откланялся. — Я вернусь позже, Ваше Величество, чтобы обсудить последние приготовления.

Он закрыл за собой дверь, и несколько бесконечных мгновений Роб и отец молча смотрели друг на друга.

Принц тяжело дышал.

— Роберт, — наконец вздохнул король, — Я знаю, это трудно для тебя…

Роб открыл рот, чтобы ответить, но отец покачал головой.

— Я прекрасно понимаю, как много значила для тебя Малейн.

— Как ты можешь это понимать? — отрезал Роб.

Глаза короля вспыхнули, но он всё еще звучал сдержанно.

— Твоя мать значит для меня столько же…

— Но ты не слушаешь ее!

Роб подался вперед и оперся рукой о спинку стула, чтобы не ударить кулаком в стену.

— Она тоже против этого брака!

— Твоя мать не видела того, что видел я!

Король швырнул списки на стол.

— Сыновья наших людей умирали только потому, что ее собственный сын — упрямый дурак!

Если Роб думал, что больнее быть не может, он жестоко ошибался. Глаза предательски защипало, и он стиснул зубы, чтобы не показывать слабость.

Король поморщился, провел руками по волосам и склонился над письменным столом.

— Прости, сынок. Это было неуместно.

— Заслуженно.

— Нет, незаслуженно.

Король выглядел измотанным и постаревшим лет на десять за одно мгновение.

— То, что сделал герцог Касбридж было актом войны, — сказал он. — Он запер твою невесту. Ты был в своем праве. Какой бы ты не выбрал путь, виноват всё равно он. Больше, чем ты.

Король выпрямился и повернулся к окну, будто мог в нем что-то разглядеть. Дождь усилился, и за каплями на стекле ничего не было видно, кроме размытых очертаний уставшего от войны королевства.

— Мы с твоей матерью верили, что вы с Малейн станете началом новой эры, — мягко сказал король. — Мы любили ее, как дочь. Особенно после того, как твоя сестра умерла, едва успев родиться…

Он сделал паузу и покачал головой, шумно выдохнув.

— Но иногда у Создателя другие планы, а, Роб? — он сделал шаг навстречу сыну. — Ты потерял Малейн, но это не значит, что ты должен потерять всё.

— Ты рассуждал бы также, если бы умерла мать?

Роб чувствовал, что в нем говорят лишь горечь и упрямство, но ничего не мог с собой поделать. В груди жгло слишком сильно, чтобы этому сопротивляться.

Король застыл и поджал губы.

— Если бы твоя мать умерла, я бы постарался воспитать тебя