учуял какой-то странный, неприятный запах. А ее руки… Но Сибиллу уже увели.

Две короткие минуты, и комнаты оказались пусты. Роб самодовольно улыбался, а смотритель отправился искать своего питомца. Гензель уже изучал каждый предмет на туалетном столике принцессы.

Принц прошел в соседнюю со спальней комнату, где была еще одна узкая дверь. Он подергал ручку, но помещение было закрыто.

— Вы говорили, нужно что-то сжечь, — сказал Роб, вернувшись к Гензелю. — Что именно?

— Ну, например, несколько волосков с гребня. Или какой-нибудь сухоцвет из книги, или кусок пирога, который она надкусила, но не доела. Что угодно, что могло быть с ней в близком контакте.

Роб всё еще мало понимал в магических ритуалах, но впервые за долгие годы он почувствовал себя… полезным? Он сделал что-то, что имело смысл, и это придавало ему сил.

Он еще раз осмотрелся.

— А это что? Смола?

Гобелен над маленьким диваном был испачкан какой-то липкой черной слизью, и Роб потянулся к ней пальцем.

— Не трогайте! — прокричал Гензель.

Священник подскочил к принцу и дернул его за руку. Роб удивленно приподнял бровь.

— Простите, Ваше Высочество, — смутился святой отец. — Это может вам навредить. Нужно всё выяснить.

Гензель нашел на столике нож для бумаги и поддел слизь с гобелена. Несколько секунд он рассматривал ее, не давая Робу никаких пояснений. Затем попросил принца зажечь зеленую свечу и поднес нож к пламени.

Огонь вспыхнул зеленым, став похожим на воск. Потом красным. Затем синим. Роб смотрел на всё это, затаив дыхание, и слышал лишь гулкий стук сердца у себя в ушах.

— В вашем списке гостей есть королевские особы Франкии? — спросил Гензель.

Роб кивнул.

— Анри точно приедет.

Гензель задул свечу, и комната наполнилась запахом не дыма, а крови и жженой озерной тины. Священник поднял встревоженные глаза на принца.

— Если можете, поторопите его.

Через час Роб стоял перед своими родителями на балконе в их личных покоях. Король Дэйвид был немного раздражен — ему пришлось отложить охоту, которую он долго и тщательно планировал с ближайшими советниками. Но сын впервые за долгие годы попросил о встрече сам, так что отец явился на разговор без нареканий.

Ладонь Роба немного вспотела, а голос пропадал каждый раз, когда он открывал рот. Король с королевой терпеливо ждали. Но как ему всё им рассказать и не показаться сумасшедшим?

Он посмотрел вниз, пытаясь собраться с мыслями.

— Роберт, в чем дело? — мягко спросила матушка. — Тебя что-то беспокоит?

Он кивнул.

— Я… Просто предупреждаю, что мои слова могут показаться странными…

— Это как-то связано с Сибиллой?

Роб с благодарностью взглянул на мать.

— Да. Мы с Гензелем…

— Что за Гензель? — удивился король.

— Отец Иоганнес, новый священник, — поправил себя Роб.

Называть Гензеля святым отцом ему казалось всё более странным, но это не имело значения.

— В общем, он согласен со мной, что Сибилла как-то связана с темной магией.

Ну вот, он сказал это. Родители молча на него уставились. Роб сделал судорожный вдох.

— Мама, ты сама сказала, что заметила в ней что-то странное, помнишь?

Королева кивнула и повернулась к мужу.

— Да, это правда. С ней явно что-то не так. За ужином она была сама не своя…

— И я ее понимаю, — сердито сказал король и взглянул на Роба. — Жених бросил ее посреди зала, выставив посмешищем перед чужим двором…

— Мы не об этом, Дэйвид, — ответила королева. — Ее походка менялась раза три за вечер, и каждый раз становилась всё более неуклюжей. А ее слова будто бы не ей принадлежали.

— И это не самое странное! — с жаром дополнил ее Роб. — После нашего танца она ко мне подбежала и спросила, как быстро я забыл про Малейн.

Ее имя отдавало горечью, но Роб заставил себя игнорировать резкую боль в груди. Сейчас нельзя поддаваться горю, которое с новой силой захлестнуло его в последние дни.

— Что ж, — сказал король. — Это действительно выходит за рамки этикета. Впрочем, как и твоя выходка…

— А еще, — поспешил сказать Роб, пока отец не успел продолжить, — сегодня утром мы ездили за город, и она захотела попить из колодца! Шла к нему, как пьяная — спроси у лакея, если мне не веришь. Она чуть не упала, а когда я ее поймал она… она сказала, что ей просто нужно держаться крепче.

Король развел руками, ожидая дальнейших объяснений. Роб отвернулся и опустил глаза.

— Когда Малейн свисала с того моста в детстве, я ей кричал, чтобы она держалась крепче. С тех пор мы эту фразу сделали… своей. Использовали в письмах. Я даже подарил ей медальон с этими словами.

Отец помолчал немного, а потом вздохнул, подошел к сыну и потрепал его по плечу. Роб чуть не взвыл, как раненный зверь. Он так и знал! Знал, что стоит ему только произнести имя Малейн, и на него обрушат лавину сочувствия, о котором он никого и никогда не просил.

— Роберт, — ласково сказал король. — Я знаю, такое нелегко пережить, но… Семь лет прошло.

— Ты еще не все слышал! — воскликнул Роб и сбросил с себя отцовскую руку. — А мама? Ей ты веришь? Или она тоже, по-твоему, всё придумала?

— Я вам обоим верю, Роб. Что еще мне нужно знать?

И тогда Роб вывалил на отца всё, что узнал от Гензеля, и даже немного приукрасил, рассказывая про ужасы ваксамского двора. И про обыск в покоях Сибиллы, и про разноцветное пламя зеленой свечи, которое указывало на нечистую силу.

Священник объяснил, что разные цвета огня указывают на разного рода магию. Зеленая — трансформация, красная — магия людей-волков, а слабые отблески синего говорили о заклинаниях морских ведьм.

— Я уже отправил письмо Анри с просьбой приехать как можно скорее, — сказал Роб, переводя дух. — Он поможет нам, я уверен.

Король выслушал его молча, а потом отвернулся и положил ладони на выступ балкона.

— Нужна ли нам королева-ведьма, отец?

— Роб, — матушка покачала головой и произнесла одними губами: — Пусть думает.

Принц ждал настолько терпеливо, насколько мог. Король изучал сад и, кажется, не торопился с решением. Когда он, наконец, заговорил, его голос звучал тише и нежнее, чем прежде.

— Я знаю, ты скучаешь по ней. Мы все скучаем. Но мы не можем позволить себе еще семь лет войны, Роб. И мы подписали уже столько документов, что в глазах Ваксамии ты всё равно, что женат.

— Но…

— Мы не можем отменить твою свадьбу из-за простых подозрений.

— Но мы можем хотя бы расследовать это? Я найду еще доказательства!

Роб чувствовал, что его отчаяние грозит переродиться