— А-а? Да… — произнесла она, выскакивая, будто уголь из топки, на веранду и увлекая за собой Алана, подальше от глаз любопытной служанки и не менее любопытных деток.

В этот раз охотник не стал терять времени, а тут же раскрыл ладонь, демонстрируя свои труды со словами:

— Я тут его немного укатал, правда, камень треснул, потому и вот…

Переняв кольцо из его рук, Саяна удивилась причудливому орнаменту, украсившему ныне сплошное круглое колечко, подмечая на тыльной его стороне какие-то слова. А приглядевшись, прочла в голос: «Пре-дан на ве…»

— …на веки вечные, — за нее завершил Дрейг, обнимая свою любимую и заглядывая в ее бездонные лучистые глаза, наполнившиеся слезами. — Это клятва, от которой я не откажусь никогда, только согласись стать моей женой!

— Да! — не удержалась и выкрикнула Гафа с кухни, подгоняя свою хозяйку: — Да скажи ты ему уже — да!

— Согласна, — еле слышно проронила Саяна, кидая тут же строгий взгляд на бессовестную помощницу, высунувшуюся в окно. И буквально в следующее мгновение, пользуясь согласием своей невесты, Алан наконец надел кольцо на ее палец и поднял женщину на руки, чтобы скрепить будущий союз крепким поцелуем.

— Ну-ну, дети же… — заверещала хозяйка, на что Алан только лишь развернулся спиной к окну и двери кухни, дабы повторно склониться своими губами к сладким устам бывшей вдовы, а ныне будущей госпожи Дрейг.

Ирвинтвед. ЦАМТ. Ведьма Агата Макфеевна

— Та-а-акс. Одну ужма пристроила, — Довольная ведьма похлопала в ладоши и тряхнула своей ныне омоложенной и оттого наигустейшей гривой, беспрестанно лезшей на глаза, скрывая уркулус из виду.

И, переведя магическую картинку на посапывающую в обнимку с каким-то мужчиной старшенькую из внучек, ведьма развеселилась еще более.

— Ага-сь, Риянка на подходе, — загнула палец она, вновь меняя картинку. — А, Касьяна все с книженциями своими. Спит, корпит, ест да снова корпит и баиньки. Эт где ж ей взять-то червя книжечнова под стать?

— Да внук у меня из ивоной лаборатории не вылазит, — проворчала помолодевшая Деуровна не из нужды, а скорее по привычке корячась на лестнице в подвал Макфеевны.

— А ты какмо тута оказалася?!

— Дык я ж стучалася, а ты не отворяла, ну я и вошла.

— Ну, Цинька, ну, доиграисся ты у меня, точно ведь ядовый запас использую по прямому назначению.

И сдунув ряд непослушных прядок с носа, Макфа тут же отняла руки от стекляшки и подбоченилась, затем и вовсе прошла к буфету со склянками и к ныне мирно лежащему рядышком на боку маленькому котелку.

— Я по делу к тоби, не злобствуй! — проворчала другая ведьма в ответ, подходя, дабы проканючить:

— Ты бы это, менестреля приворожила бы к нам, а?

— Чаво-чаво? Ко всем, шоль, пятерым?! — изумилась Агата.

— Та не… — отмахнулась Деуровна в ответ и прибавила: — К нам двоим с тобой… На кой он этим молодухам-то теперя.

— А тебе-то он на кой сдалси? Сама вона ягодка какая, хотя не… скорее — морковка.

— Ты ж тока представь, это ж каждый день серенады под окном, букеты, конфеты, ух! Романтишно! — ответила ей подруга, кружась на месте, как умалишенная, сама с собой в обнимку.

Агата же в ответ лишь передразнила ее, забавляясь:

— Была б моя воля, то лучшее кузнеца приворожила.

И, глядя на заинтригованную подруженцию, прибавила: — Ну а че? И удобно, и практишно. Таскал бы меня на руках всюду.

— Тьфу на тебя. — Цинька явно обиделась, однако сплюнула по привычке все же в угол. Макфеевна повторила.

Затем Дуровна, все же опомнившись, притянула примирительно:

— Ну, ты это, на досуге-то покумекай да уразумей, че права я тутая. Да и увсегда права.

— Да-да… В смысля подумаю, иди давай, не мешай мине магичить дальшее, — отмахнулась от нее Макфа, продолжая разглядывать склянки перед собой.

На что подруга лишь проворчала и уходить явно не собиралась.

— Ох уж енти твои секретики. Ты-то хоть на свадебку дочкину пригласишь? Аль как неродная за действом на тротуаре наблюдать буду?

— Ешо сама не знаю, как Сайка-то решить, так и будеть, тут уж я лезть не стану, боюся сглазить.

— А то и менестрель бы пригодился, да только боюся, добраться не успееть. Да и тебе надобно повременить, чоб собрать внучек-то на свадебку. — Цинька продолжала вычислять что-то в уме, усиленно почесывая лоб отросшими ногтями, разве что не до ссадин.

— Усе, иди, младая, дела творить буду да внучек созывать, — проворчала Агата вслед своей подруге, умудрившейся-таки с лестницы вякнуть:

— Я на тоби надеюся, Макфа.

И успеть хлопнуть дверью прежде, чем ей вслед понеслось ворчливое:

— Даром, что менестреля мне обещали, это младая борзота нынче совсем распустилася. Тьфу, да она ж меня всего на какой-то там полтинник младше. Ну, Цинька, ну, попляшешь ты у меня и с менестрелем, и со всем его выводком суккубьим! Эт я тебе обещаю! Ведьма я али кто?

ЦАМТ. Инкогнито ночлег. Детектив Рияна Дорин

В комнате царил интимный полумрак, пока поднявшийся с постели полуголый мужчина не прошаркал к окну босыми пятками и не отвел в сторону плотную шторину. Сквозь цветной витраж в помещение проник солнечный свет, красивший непоседливые лучики во все цвета радуги.

— Корт, уйди, я хочу еще поспать, — проворчали с кровати, помахав в воздухе рукой, упавшей тут же обратно на матрас.

— Я не Корт, я Кохт, — ответил Ионас, щурясь и силясь понять, что он тут делает, а главное с кем?

— Кто-кто?! — подскочив, вскрикнула Рияна Дорин, поздно сообразив, что пребывает лишь в одной нижней рубашке.

— А-а-а-а! — заорала она прежде, чем в ее лицо спланировала подушка, пущенная магом с помощью левитации.

И как только крик прекратился, Ионас убрал руки от ушей, продолжая недовольно кривиться, разглядывать помещение.

— Тьфу-тьфу. Ты что, тьфу… творишь?! — зашипела сыщица, отплевываясь от попавшего в рот пуха.

— Это я могу спросить у тебя, раз уж мы так быстро перешли на «ты», — ответил ей парфюмер, сделав акцент на последнем слове.

Девушка же, глянув вниз, тут же прикрылась подушкой и, выглядывая из-под нее красная как помидор, продолжила кричать:

— Ты… ты меня обесчестил!

— Это я-то? — удивился Ионас, поглядывая на голый торс, портки и босые ноги.

— Ну а кто? Подушка, что ли? — возмутилась Рия с изрядной долей издевки в голосе.

— Уж лучше бы она, — проворчал алхимист, перехватывая пущенное в ответ пуховое изделие и защищаясь им же от отправленного собственного сапога.