робких побегов надежды на благоприятные изменения в её жизни. Патрик Бронте усердно принимал посильное участие в хлопотах, относительно предстоящей свадьбы, он хотел успеть выдать дочь замуж.

В начале мая Шарлотта навестила свою приятельницу, миссис Гаскелл. Проведя у неё всего лишь три дня, она отправилась в Лидс за покупками к свадьбе. В пасторате в это время шёл ремонт и преобразования бывшей кладовки в кабинет для мистера Николлса. А он в это время страдал от ревматизма.

В июне продолжаются хлопоты. Кроме всего прочего Шарлотта пошила занавеси для комнаты будущего мужа, она выбрала их расцветку в тон обоям. С нетерпением и беспокойством обитатели пастората ждут прибытия нового члена семьи.

Двадцать восьмого июня по просьбе Шарлотты в пасторат приехали Эллен и мисс Вулер. На следующий день, двадцать девятого июня 1854 года состоялось бракосочетание Шарлотты и Артура Николлса-Белла. Патрик Бронте разволновался и объявил, что он останется дома и не пойдёт в церковь. Шарлотта попросила мисс Вулер, как старого друга передать её руку будущему мужу. Табби и радовалась и печалилась неизвестности будущей семейной жизни хозяйки, будто свою дочь выдаёт замуж, да и верно относилась она к ней как к своей, родной. У Марты лицо радостно сияло, она тоже любила хозяйку. Не успели молодожёны выйти из церкви, как молва о замужестве Шарлотты собрала вокруг огромную толпу.

Супружеская пара отправилась в путешествие, Шарлотта и Артур поехали в Ирландию на родину супруга. Дивный край привёл её в восторг. Она услышала много лестных похвал от родных и знакомых мужа в его адрес.

Друзья Шарлотты были довольны, наконец-то, она обрела женское счастье, наконец, она заживёт в семейной радости и благополучии.

С наступлением семейной жизни времени на размышления у Шарлотты стало меньше. Её муж, практичный, пунктуальный и методичный был весь день занят своими приходскими делами. То он шёл в школу, где преподавал, то посещал бедных, то исполнял обряды в церкви. И постоянно находились, какие то дела и для жены, которая с удовольствием помогает ему выполнять его духовные обязанности.

В октябре её навестила Эллен и мисс Вулер, которым Шарлотта была всегда рада. Она также ожидала прибытия и Элизабет Гаскелл, но ту задержали разные домашние обстоятельства.

В конце ноября после прогулки, когда Шарлотта с мужем любовались бегущим водным потоком, наблюдая, как пенящийся водопад мчится по камням, устремляясь вниз к подножию холмов, она простудилась и давнишние её хвори, озноб и ангина снова вернулись к ней.

В начале января супружеская чета Николлсов-Беллов посетила сэра Джеймса Кей Шуттлеуорта в Готорпе. Погостив там всего лишь пару дней, они вернулись домой, так как Шарлотту вновь стал одолевать озноб. Прогулка в тонких ботинках в такую пору не прошла бесследно.

Вскоре после возвращения новая напасть, её стало тошнить, и слабость мешала ей что-либо делать. Промучившись несколько дней, она позволила мужу вызвать доктора, который быстро определил причину недомоганий. Шарлотта, как она и подозревала, ждала ребёнка. О, как это известие всех обрадовало! Патрик Бронте закрылся в комнате, скрывая слёзы радости. Артур, как бы преисполнился внутреннего достоинства, стал серьёзнее и солиднее. Табби умильно улыбалась и утирла передником слёзы: «Наконец-то радость пришла в этот дом», — думала старая служанка. Шарлотта размышляла, как это таинственно и непостижимо носить в себе ростки новой жизни, будущего человека со своей неповторимой судьбой. Но какое это невыносимо болезненное состояние. Начисто пропал аппетит. Более того, от вида и запаха любой пищи её рвало. Как же это противно, когда постоянно выворачивает на изнанку. Она понимала надо есть, хотя бы для ребёнка, но как затолкнуть в себя еду, которая норовит тут же выскочить обратно…

Старенька Табби, ей уже стукнуло восемьдесят четыре года, заболела и как то резко ослабела. Она страдала за свою молодую и любимую хозяйку, которую знала тридцать лет, ведь она ничем уже не могла ей помочь. Старушка вскоре умерла.

Шарлотта, опечаленная смертью верной помощницы и домашней советчицы ещё больше упала духом. Марта утешала Шарлотту, говорила, надо потерпеть несколько месяцев, ради себя, ради ребёнка. Ребёнок родиться и все будет позади. Конечно, Шарлотта терпела, как всю свою жизнь, но она чувствовала себя такой слабой, утомлённой и разбитой, что порой не было никаких сил и уже никаких желаний. Только бы закончились изматывающая тошнота и мучительная слабость.

Ещё летом она задумала новый роман, он тоже должен был быть о судьбе женщины, судьбе трудной. Героиня преодолевает на своём пути к счастью всевозможные преграды и препоны, выдерживает различные удары и Бог одаривает её заслуженной наградой, достойной её. Роман «Эмма» писался очень медленно. Не только недомогания Шарлотты, но и её семейные дела тормозили развитие повести. А теперь Шарлотта вынуждена лежать в кровати.

Артур, как мог, помогал преодолевать жене её немощь, ухаживал и заботился. Прошёл февраль, идёт март, а Шарлотту не покидает упрямая изнурительная тошнота и проклятая слабость. Она раньше была худенькой, а теперь… около трёх месяцев она так мало ела из-за непрекращающейся тошноты, что совершенно ослабела. Шарлотта истощена борьбой с недугами. Ах, если бы ей хватило сил продержаться, ведь приступы тошноты, мучившие её ежечасно на протяжении этих долгих месяцев всё же закончились. Когда пошла третья неделя марта Шарлотта, как бы стала бредить, но сквозь бред утомлённой и измученной женщины, обитатели пастората услышали просьбу о еде, наконец, у неё появился аппетит, она хотела есть! Шарлотта просила лекарств, которые придали бы ей сил, и впадала в забытьё. Пробуждаясь на краткие мгновения и приходя в себя, она видела, как муж молит Бога, чтобы он продлил её жизнь, как отец прячет заплаканное лицо. «О, мои родные, не печальтесь. Я не собираюсь умирать. Бог не оставит нас, не разлучит так скоро. Ведь нам было так хорошо вместе…», — говорила она и снова теряла сознание…

Под утро в субботний весенний день тридцать первого марта 1855 года остановилось уставшее сердце Шарлотты Бронте-Николлс-Белл, а вместе с ней и сердце ребёнка, не успевшего родиться.

Глава девятая. Одиночество отца и посмертная слава дочери

На своём стуле с неудобной прямой спинкой сидит почти ослепший от горя Патрик Бронте.

— Дорогая, миссис Элизабет, — обращается он к Гаскелл, которая приехала на похороны Шарлотты. — Уважьте последнюю просьбу старика.

— О, мистер Бронте, конечно, говорите, я сделаю всё, что в моих силах.

— Да, это по вашим силам. Вы знали хорошо Шарлотту, были дружны с ней. Вы знаете, какая она была… Она столько страдала, столько терпела, и несмотря не на что достигла