Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю, от эмоционального истощения или благодаря полученным от Престона анальгетикам, только я ощущал странное, неестественное спокойствие. Мне с хорошими шансами предстояло умереть в этом безжалостном каньоне, но переживать по этому поводу я оказался не способен. Что будет, то будет. Я выбрался из потной ямы джунглей, а все прочее казалось не важным. Вся моя взрослая жизнь представлялась давним сном, и то, что от меня осталось, превратилось в самого обыкновенного, малость растерянного цивила, дивящегося, как это все так враз рухнуло, и гадающего, удастся ли выстроить что-нибудь новое из обломков.
Я не сомневался, что прежние мои хозяева постараются так или иначе сквитаться со мной за провал. Даже подав заявку на вступление в Дом Возврата, я официально стану его членом не раньше, чем ее одобрят и я пройду подготовку и ориентацию. До тех пор Конгломерат вправе законно претендовать на меня как на дезертира. Раз уж нас здесь загнали в угол, а мне необходимо выиграть время, нужно было подыскать товар для торговли. Пожалуй, если я выполню задание – верну Ону Судак, – этого успеха хватит, чтобы их смягчить? Я представления не имел, что такого ценного в этой поэтессе, но, если разведслужбе так не терпится ее заполучить, она может сойти за товар для сделки. Работать на Конгломерат я больше ни за что не соглашусь, но неплохо бы избежать тюрьмы и мирно дожить свой век в самоизгнании.
– Надо было оставаться в полиции, – вслух проворчал я. – Дерьмовое место, но все лучше этого.
Никто не обернулся на мой голос, но я заметил, как дернулись плечи Престона, и догадался, что он сам думает о том же, пытается вычислить, как же дошел до такого. Бедный мальчишка. На вид он был не старше девятнадцати или двадцати, и вот довелось ему положить жизнь ради совершенно чужих людей в самой бесплодной и бесприютной местности, где я имел несчастье бывать.
Через час хода Клэй остановилась и вскинула руку.
– Движение, – прошептала она.
Я всмотрелся, но увидел впереди только прямые линии и бритвенно-острые тени каньона.
– Где?
– На левой стене, примерно в двухстах ярдах.
Она шагнула в тень под этой стеной, и мы с Престоном последовали ее примеру.
– Это они? – спросил мальчишка.
– Не думаю, – покачала головой Клэй, – на людей не похоже.
Я по-прежнему различал только глубокую тень с более черным пятном посредине.
– Дроны?
– Нет. – она наморщила лоб. – Я уловила только боковым зрением, но ощущение, будто в стене открылась дыра.
Я потрогал ладонью гладкий холодный камень. Непроницаемая вертикальная стена кварца уходила вверх на две тысячи метров.
– Как в камне может открыться дыра?
– Не знаю, однако открылась, – недовольно отозвалась она. – Как глаз или рот.
Мы продвинулись вперед, не выходя из тени. Клэй держала наготове пистолет. С каждым шагом проявлялось больше подробностей, и скоро стало видно, что темный участок тени – действительно какое-то отверстие.
Подойдя ближе, Клэй оставила нас ждать и отправилась на разведку. Мы с Престоном забились в угол между дном и стеной и не сводили с нее глаз.
Дыра походила на устье пещеры, открывшееся в гладкой стене примерно в двух метрах от основания. Клэй подтянулась, заглянула внутрь и спрыгнула обратно.
– Там пусто, – сказала она, – но вниз уводит лестница.
Я шагнул вперед:
– Лестница?
– Ее видно в свечении стен.
– Странное дело.
– Да уж.
– Посмотрим?
– Нет! – она погрозила мне пальцем. – Мы спешим на место крушения. Может, там кто-то остался.
– Если бы остался, стрелки́ бы их нашли, – усомнился Престон.
– Не обязательно. «Хейст ван Амстердам» – большой лайнер. Там много мест, где спрятаться.
– На неделю?
– Почему бы и нет? Мы вытаскивали выживших в крушении и спустя больший срок. Была бы вода, а без пищи можно прожить две, а то и три недели.
Парень повернулся ко мне в поисках поддержки:
– А вы что думаете?
Я заглянул в темную пасть пещеры, выждал несколько секунд, пока глаза приспособились к жемчужному свечению стен.
– Думаю, надо спешить к месту крушения.
Если Судак выжила, она, скорее всего, осталась на месте. Только идиот станет бродить по лабиринту этих каньонов, если есть другой выбор.
Престон огорчился.
– Ну а я думаю, что надо вернуться к челноку и ждать «Злую Собаку», – сказал он. – Меня от этих мест озноб пробирает.
Он сделал шаг в ту сторону, откуда мы пришли. Челнок остался в четырех километрах отсюда, невидимый за несколькими поворотами. Мы посадили его в луче солнечного света – вроде греющейся на кухонной стене мухи. И, опасаясь, что не найдем обратного пути по лабиринту, не стали обесточивать механизмы, чтобы работал транспондер. В сравнении с нечеловеческим ландшафтом вокруг теплая кабина челнока казалась заманчиво безопасной, и я вполне понимал, почему мальчишке так хочется вернуться в его привычную тесноту.
– Разделяться нельзя, – сказала Клэй. – К тому же ты, помнится, медик. Ты нам нужен.
Престон повернулся к ней:
– Я не медик.
– Ты больше медик, чем я. И этот тип, – она ткнула в мою сторону большим пальцем, – тебе поможет.
– Глупо! Я…
Сверху ударил яркий свет.
– Ложись! – рявкнула Клэй и повалила нас обоих под стену.
Мгновением позже земля содрогнулась.
Когда я решился поднять глаза, все было по-прежнему.
– Что это?
Клэй поправила вставленную в ухо капсулу микрофона и ответила:
– Ударили по нашему челноку с орбиты. «Хищник», с которым мы деремся, применил кинетическое оружие. Транспондер молчит. Думаю, челнока больше нет.
Мы поднялись на ноги и отряхнулись.
– И что теперь будем делать? – голос Престона истерически дрожал.
Парень все поглядывал вверх, словно ожидая увидеть надвигающийся с неба тяжелый крейсер.
Клэй взяла его за шкирку и повернула к устью пещеры.
– Уберемся с глаз. – она пихнула парня к стене. – И быстро!
Такой удар по мембране между измерениями менее прочное судно превратил бы в лепешку. У меня вспучились пластины обшивки. На всех панелях загорелись тревожные сигналы. На камбузе разлетелись вдребезги тарелки, а один из оставшихся челноков сорвало с причала и отшвырнуло через внутренний ангар, разбив и его, и соседний, после чего притиснуло к переборке.
Капитан Констанц и агент внешников выжили, но потеряли сознание. Не то чтобы они были мне нужны. Пусть себе отдыхают. Капитан позволила мне разыгрывать этот конфликт, как я сочту нужным, – что я и собиралась сделать.