Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одном из двигателей я отметила подозрительные флуктуации. На пути сюда я давала им нагрузку сверх предусмотренной. Правда, опасность катастрофического отказа была сравнительно мала, но жесткое маневрирование повысит риск повреждений и усилит износ.
Я стала понемногу задевать гребни высших измерений, как маленькая лодка, скачущая по волнам, если каждая волна выше прежней. Наконец, дождавшись осцилляции, которая почти полностью унесла меня из вселенной, я включила прыжковые двигатели. Они, как взмах дельфиньего хвоста, взломали пленку поверхностного натяжения и выбросили меня в бешеный шквал иного мира.
Что бы ни воображали люди, никаких чудовищ в высших измерениях нет. Во всяком случае, я их не видела. Призраки есть – если их можно так назвать. Их голоса слышатся в рокоте звезд, в сферах излучений давно погибших цивилизаций, в криках кораблей с дальних пределов галактической спирали, в щебете кораблей, расположенных ближе, – и все это на фоне вечного, не смолкающего четырнадцать миллиардов лет раската Большого Взрыва, эхо которого до сих пор разносят по гиперпространству его немыслимые ветра.
За секунды до полного погружения я выловила в прерывистой капели старых сигналов и обрушившегося на меня грохота вселенной срочное сообщение Адалвольфа. Он уже полчаса пытался со мной связаться. Его сбила с толку моя задержка на краю системы. Он-то ждал, что я ворвусь в Галерею, блистая оружием. А теперь, подозреваю, гадал, что за тактику я выбрала.
Сухое лицо его аватары казалось высеченным изо льда. Во впадинах глазниц пылал звездный свет.
– Ты не победишь, – предупредил он.
Это прозвучало простой констатацией факта.
– Я и не добиваюсь победы, – рассмеялась я. – Я спасаю жизни.
– Весьма похвально, – процедил он.
Меня его тон задел.
– Лучше так, чем убивать всех подряд, – огрызнулась я.
Он даже не усмехнулся, не заметил упрека.
– Знаешь, в чем всегда была беда псов войны – на протяжении всей письменной истории?
– Полагаю, ты меня просветишь.
Его ледяное лицо сделалось еще холоднее.
– Когда бой окончен, – сказал он, – мы ни на что больше не годны.
– Не соглашусь.
– Однако ты здесь.
Рев звезды Галерея стократно усилился в сравнении с ее голосом на окраине системы. Я почти достигла цели, но последний переход предстоял не из мягких. Если не ошиблась в расчетах, я вынырну в каких-то сотнях тысяч километров от Мозга – расстояние меньшее, чем от Земли до Луны, – и притом вынырну на межпланетной скорости.
– Да, я здесь, – сказала я.
При этих словах я дала на прыжковый двигатель полную тормозную тягу и вывалилась во вселенную кормой вперед. Термоядерные дюзы у меня сияли, как двойная новая, – я никогда еще не тормозилась с такой силой.
Кто не спрятался, я не виновата!
Мягкой тяжестью навалилась на грудь и живот перегрузка торможения. Мышцы шеи и поясницы резко запротестовали, перед глазами повис серый туман – это нарастающее давление отжало кровь от зрительного нерва.
На главном экране я различила выгнутую поверхность падающего мимо нас Мозга – всего в паре сотен километров по правому борту. Звездной яркости выхлоп «Злой Собаки» резкими тенями обозначил хребты и складки каньонов – любой из них мог поглотить нас целиком.
– Противник обозначился. Пошли торпеды, – бесстрастно сообщил голос корабля.
Я, когда сумела заговорить, не смогла изгнать из голоса неуютный страх.
– Выпускай челнок.
По корпусу прошла дрожь, а огонек на моей панели сообщил об открывшейся в вакуум двери отсека.
– Челнок пошел. До первого удара торпеды семь минут сорок две секунды.
– Отворачивай и задействуй оборонительную сеть.
– Отворачиваю.
Сокрушительная перегрузка отвалилась. Я, внезапно потеряв вес, натянула ремни крепления. Голова у меня повисла, со стуком захлопнулся рот. Резкая боль, и рот наполнился металлическим привкусом крови.
«Злая Собака» кувырнулась на сто восемьдесят градусов, развернув нос в направлении, откуда мы явились, а потом снова включились двигатели, направив нас навстречу угрозе.
– Орудия активированы.
Корабль зазвенел – попкорном на сковородке защелкали батареи точечной обороны, осыпая трассирующими снарядами выпущенные «Фенриром» торпеды.
Я, с трудом преодолевая перегрузку, занесла палец в рот. Кончики вернулись ярко-красными. От толчка я сильно, почти насквозь прикусила нижнюю губу. Чертовски жгло.
Оглянувшись на Лауру Петрушку, я увидела мучительно исказившееся лицо.
– Как ты?
– Нога… – она похлопала по охватившему ее бедро лубку. – От давления. Больно.
Она выдавливала по слову зараз, разделяя их резкими глотками воздуха:
– Похоже, кость разошлась. Опять.
– Извини, – сказала я ей, – сейчас ничем не могу помочь.
– Ты не виновата.
Я переключилась на экран, заметив на нем яркую вспышку.
– Одна торпеда сбита, – доложила «Злая Собака». – Еще две на курсе.
– Как челнок?
Мне мешала говорить боль в помятой челюсти.
– Пять минут до поверхности.
– В него никто не целит?
– Пока нет.
Я прищурилась на тактический дисплей. «Фенрир» висел на нем красной точкой впереди и чуть выше нас и двигался по траектории, которая должна была через считаные минуты пересечься с нашей. Если его пропустить, челнок окажется без защиты.
– Будь готова прикрывать его огнем по мере необходимости.
– Есть. – Она говорила все тем же тоном, каким впору обсуждать погоду. – Четыре птички готовы вылететь по твоему слову.
Я смотрела на поворачивающуюся под нами резную поверхность Мозга. Еще одна торпеда «Фенрира» погибла в белом сполохе.
– Челнок входит в атмосферу.
– В него не стреляют?
– Да кому он нужен? – в голосе «Злой Собаки» впервые прорвалось нетерпение. – Из нас опасна только я. Ему со мной надо разобраться. Без меня челнок – сирота. «Фенрир» сможет убрать его без всякой спешки.
На меня накатило чувство бессилия. Эти вступившие в поединок металлические звери думали быстрее меня, реагировали быстрее. Неудивительно, что «Собака» вышла из терпения.
– Что ты предлагаешь?
– В открытом бою нам не победить.
– Значит?
– Надо укрыться. Изменить правилам. Спрячемся и ударим, когда появится возможность.