Царь не стал затягивать траурных церемоний и организовал новые смотрины невест, которые можно назвать конкурсом «Мисс Московское царство» того периода. Со всех сторон были привезены 1500 кандидаток. 40-летний царь по совету Малюты Скуратова выбрал Марфу Собакину. После обручения у молодой жены открылась непонятная болезнь. Несмотря на это обстоятельство, свадьба состоялась, но невеста скоропостижно умерла, так и не приступив к обязанностям царской супруги. Было объявлено о ее отравлении. Предполагали, что мать Собакиной через какого-то придворного передавала дочери травы для «чадородия». Что в действительности придворный затем передавал невесте царя, вряд ли возможно установить, но через 360 лет россияне были потрясены. При вскрытии гробницы Марфы Собакиной царская невеста лежала в гробу бледная, словно живая, не тронутая тлением.

Из красавиц, входивших вместе с Марфой Собакиной в число 12 самых отборных девиц, царь остановился на еще более худородной, чем Собакина, Анне Колтовской. С четвертой женой он прожил менее года. Затем отослал ее в монастырь, а у родственников отобрал земли.

Пятая жена – Анна Васильчикова – была ставленницей Василия Умного-Колычева, который занял место Скуратова после его гибели при штурме крепости в Прибалтике. В скором времени нового временщика казнили. Анна отправилась в монастырь.

Шестой женой стала женщина низкого происхождения, вдова опричного дьяка Василиса Мелентьева. Она была старше других цариц, но сравнительно быстро умерла.

Любимец царя А. Ф. Нагой сосватал ему свою племянницу. Эта, уже седьмая и последняя жена, Мария Нагая, родила сына Дмитрия, получившего свое имя в честь царского первенца от первого брака. Современники осуждали этот брак. Впрочем, предельной «нормой» для того времени были три брака, а четвертый уже расценивали как «блуд». Во всяком случае все остававшиеся в живых претенденты на царский престол малолетнего ребенка, считавшегося к тому же незаконнорожденным, не воспринимали как серьезного конкурента.

На одной из московских площадей честной народ стал свидетелем необычного зрелища. Казнили четырехлетнего мальчика. Мать его звала Иваном Дмитриевичем и считала законным наследником русского престола. Судьи называли его «Воренком» и приговорили к смертной казни как опасного государственного преступника. В Московском царстве «ворами» называли убийц, разбойников. В чем же заключалось преступление четырехлетнего мальчика? Почему он считался столь опасным для власти? Допускало ли тогдашнее московское законодательство умерщвление беззащитного ребенка-несмышленыша.

Матерью Ивана Дмитриевича была Марина Мнишек, «первая леди» Московского царства в течение восьми дней. Ее отец, польский шляхтич Юрий Мнишек, являлся воеводой в городе Самборе. Юрий Мнишек, авантюрист по натуре, отличался мотовством и постепенно погрязал в пучине нараставших долгов. Осенью 1603 г. Юрий Мнишек познакомился с молодым человеком, который бежал из Московии и говорил, что он последний сын царя Ивана IV Васильевича Дмитрий, избежавший неминуемой смерти. Подлинность романтической истории вызывала у поляков большие сомнения, однако молодой человек за помощь, предоставленную ему для восстановления своих «законных прав», подписал важные секретные соглашения. Король Сигизмунд III задумал расчленить Московию и присоединить к Польше часть земель. Папа Римский хотел православную Россию сделать католической. А Юрию Мнишеку молодой человек обещал взять в жены его дочь и расплатиться с долгами, в которые самборский воевода продолжал влезать, участвуя в экипировке войска будущего зятя для военного похода в Россию.

Потраченные на «царевича» деньги Ю. Мнишек начал «отбивать» с октября 1604 г., когда вместе с отрядами «Дмитрия» вошел в русские пределы. Война требовала денег. Война приносила трофеи. В то же время военная судьба переменчива. Из-за задержки жалованья в лагере самозванца вспыхнул мятеж, и в начале 1605 г. Юрий Мнишек, считавшийся главнокомандующим, счел более безопасным бежать в Польшу.

Марина Мнишек. Гравюра Н. Уткина.

Как ни странно, но потенциальный зять стал-таки русским царем. Деньги прислал не все, частично компенсировал недостачу драгоценностями. Положение Лжедмитрия I было шатким. Он вспомнил о Марине Мнишек и ее отце. Личный секретарь Лжедмитрия Ян Бучинский отправился в Самбор и представил старому авантюристу смету «свадебных расходов». Неотложные долги польского магната оценивались в сто с лишним тысяч злотых. На приданое невесте предполагалось столько же. Самой важной статьей расходов должна была стать заработная плата вооруженным наемникам, набрать которых и привести в Москву должен был без пяти минут тесть Ю. Мнишек.

Марина Мнишек не стала невестой холостого царя в результате традиционного конкурса «Мисс Московское царство». По описаниям критически настроенных современников, она вряд ли такой конкурс могла выиграть. Марина была маленького роста и хрупкого телосложения. В те времена девушки-модели типа «вешалка для одежды» были не в моде. Вытянутое лицо Марины украшал слишком длинный нос, она имела тонкие губы и не очень густые черные волосы, выражение лица гордое и мстительное. По-видимому, и в Польше Марина вряд ли смогла бы стать победительницей конкурса красоты.

Боярская дума и православное духовенство были категорически против брака Дмитрия Ивановича с католической «девкой». Юрий Мнишек не входил в высшую польскую аристократию и был известен огромными долгами. Родственники Мнишека находились в оппозиции к польскому королю и чуть ли не готовили вооруженное выступление против него, рассчитывая на будущего зятя. Сигизмунд III обрадовался случаю выпроводить Юрия Мнишека с дочерью и новым войском за пределы Речи Посполитой. Даже отсрочил уплату долгов.

2 мая 1606 г. невеста в сопровождении внушительного воинского отряда прибыла в Москву. Обстановка в столице была напряженной. Юродивая старица Елена предсказывала царю смерть на брачном пиру. Казанского архиепископа Гермогена за требование вторичного крещения польской «девки» заключили в монастырь.

Под огромным нажимом царя и его ближайшего окружения была выработана процедура венчания. Свадьба состоялась 8 мая 1606 г. и носила скандальный характер. В столовой избе придворный протопоп Федор торжественно обручил Марину и «Дмитрия». В Грановитой палате князь Шуйский приветствовал невесту. Затем в Успенском соборе проходила коронация, чего прежде никогда не бывало. Патриарх из греков Игнатий, поставленный Лжедмитрием I вместо Иова, совершил обряд миропомазания. Должно было состояться и причащение, но царица не взяла причастия, как требовала процедура. Папа Римский категорически возражал против перехода Марины в православие, но она его приняла в отсутствие послов и иноземцев. Малорослым молодоженам пришлось встать на скамеечки, чтобы приложиться к высоко висевшим иконам. Свадьба проходила накануне Николина дня, что было за пределами приличий. Сразу после венчания Марина надела привычное платье, что было воспринято как неуважение к обычаям. Марина не пришлась по душе московской знати, а простому народу не нравилось поведение ее конвоя.