Это редкое признание от моей матери, и я пытаюсь проявить сопереживание.

– Извини. Я не знала, что с тобой такое происходит. Если хочешь, буду звонить тебе чаще, хотя, похоже, мы всякий раз заканчиваем размолвкой. А ты что, совсем не видишься со своими бывшими коллегами по работе или с подругами?

– Они все либо очень заняты своими семьями, либо уже на том свете. Я, видишь ли, уже вхожу в тот возраст, когда кажется, что чуть ли не все, кого я знаю, умирают. Интересно, когда же моя очередь настанет.

– С чего это? Ты приболела?

– Нет, просто чувствую себя сегодня очень старой. Но ты обо мне не беспокойся.

Сразу чувствую, как во мне вспыхивает раздражение. Она мною манипулирует. Я это знаю, и она это знает, но я ничего не могу с этим поделать.

– А что, если тебе записаться в какой-нибудь клуб или пойти на какие-нибудь вечерние занятия, – предлагаю я матери, отчаянно ища способ вывести ее из этого подавленного состояния.

– Мне это не интересно. С чего бы меня вдруг потянуло плести корзинки или заниматься групповыми танцульками. Мне нужен кто-то, с кем можно поговорить, кто способен меня встряхнуть, развеселить. Кто мог бы обо мне позаботиться.

– Неужели не найдется кого-нибудь получше, чем Уилл Бернсайд?

– Не найдется. Я уже искала, – отвечает Джуд. – К тому же Уилл – это любовь всей моей жизни, и ты прекрасно это знаешь. И вообще, сама ты в этом деле не шибко преуспела.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Знаешь, выйти замуж за того, кто тебе в отцы годится, – клише.

Я на это не ведусь. Ухожу в глухую оборону, гася в себе удары. Однако от этого делается только хуже. Джуд терпеть не может, когда я так умолкаю, и теперь, закусив удила, она вытягивает на-гора все свои прошлые обиды и претензии.

– И в итоге ты просто сделаешься при нем сиделкой! – кричит она в какой-то момент, и я понимаю, что ее великое разочарование во мне мы так никогда и не одолеем.

– Послушай, мне надо идти, Джуд. Извини, что снова тебя расстроила. Я перезвоню тебе попозже.

И отключаю связь, еще не успев положить на рычаг трубку.

Среда, 11 апреля 2012 года

Джуд

С минуту она сидела, уставясь на телефон, про себя заканчивая последнюю гневную тираду.

«Лучше бы тебя никогда у меня не было. Ты с самого начала несла мне сплошные неприятности».

Все пошло наперекосяк, когда Чарли вернулся домой из очередного тура. Она вышла к дверям его встретить с Эммой на руках. Джуд так долго ждала того момента, когда он к ней возвратится, – предвкушая их великое воссоединение, – однако все пошло совсем не так, как она планировала.

Она ожидала, что Чарли явится к ней с розами и кольцом, с предложением руки и сердца, однако тот не принес ничего, кроме сумки с грязной одеждой и россказней о своих ночных попойках. А когда он потянулся взять малютку, Джуд не смогла выпустить ее из рук. Этот ребенок явился удачной сделкой, которую они между собою заключили, но Джуд хотела быть уверена, что Чарли все же играет по ее правилам.

Проглотив свое разочарование, Джуд попыталась приобщить Чарли к их новой семейной жизни, позволив ему поменять Эмме подгузник и даже приготовить ей еду. Но все равно не давала ему подолгу держать малышку на руках. Он должен был заслужить эту привилегию.

– Она уснула, Чарли, – говорила Джуд, когда тот пытался взять ребенка на руки. – Не надо ее будить.

Она видела в его глазах обиду, однако это не могло ее поколебать. Ей требовалось осмотрительнее держаться в отношении дочери.

Весь тот первый вечер после его возвращения она почти не выпускала Эмму из рук, стараясь держать ребенка между собой и Чарли.

Когда она по телефону сообщила Чарли, что родилась Эмма, он ничего не спрашивал про сами роды. Ему просто хотелось узнать какие-нибудь подробности о появившемся малыше.

– А как она выглядит, Джуд? У нее такие же красивые глаза, как у тебя?

Но теперь, впервые за долгое время усевшись напротив Джуд, Чарли пожелал узнать все. Джуд ему объяснила, что предпочла естественные роды – чтобы никакие доктора никакими своими металлическими инструментами в ней не ковырялись, – а потому решила рожать дома, с подружкой, работавшей доулой.

Чарли скривился. Для него все это было слишком приземленно. Он не посещал никаких занятий для будущих родителей, не прочитал ни одной книжки. «Слишком занятая рок-звезда», – усмехнулась про себя Джуд.

Он постарался увильнуть от кровавых подробностей самого процесса, сфокусировав внимание на том, кто такая доула.

Джуд ему объяснила, что доулы испокон веков помогают женщинам в родах. Часто в этой роли выступали сестры или тетушки, однако Джуд со своей доулой познакомилась на занятиях по подготовке к естественным родам, организованных фондом NCT. «Национальным фондом по родовспоможению[23], Чарли», – пояснила она.

– Звучит круто, – оценил он.

А когда Чарли, позевывая, предложил уже пойти в постель, Джуд заставила его спать в гостиной на диване – чтобы его не беспокоил плач малышки.

Наутро он пришел к ней в спальню с чашкой чая и сел на край кровати.

– Мне очень жаль, что меня не было с тобою рядом, Джуд. Но теперь-то я здесь. О’кей?

И она ответила «да» – надеясь, что вслед за этим он заговорит о браке. Однако Чарли лишь обнял Джуд и попытался забраться к ней под одеяло. Она обеими руками отогнала его прочь, сказав, что ей пора покормить Эмму.

Спустя две недели, когда напряженная атмосфера в доме уже удушающе действовала на них обоих, Чарли не выдержал:

– Скажи мне, бога ради, что у нас тут происходит?

Он стоял у окна, глядя наружу, а не на нее.

– Ты совершенно изменилась, Джуд. Ты постоянно какая-то взвинченная, по любому поводу. Прямо как параноик. Ты даже не даешь мне взять в руки собственного ребенка. Как будто я не имею к ней никакого отношения. Как будто это только твоя дочь.

Джуд опустила Эмму в люльку-переноску и ответила ему как можно более ровным и спокойным голосом:

– Извини, но мне все приходится делать самой. У меня даже нет уверенности, что ты намерен здесь остаться.

Чарли пожал плечами, по-прежнему стоя к ней спиной.

– Ты обращаешься со мной как с посторонним. И это заставляет меня задуматься: а имею ли я вообще к ней какое-то отношение? Она что, дочь кого-то другого? Так, что ли?! Ты что, спала и с другими парнями?!