Она кое-как перебивалась без секса, довольствуясь редкими романами на одну ночь, пока не повстречала Чарли. Он был всего на пять лет моложе Джуд, однако казался ей выходцем из совершенно иной эпохи – и он однозначно не искал для себя женщину-мать. Жил Чарли в Брайтоне, в одном из сквотов, а познакомилась она с ним на рок-концерте в Гайд-парке. Играли тогда The Rolling Stones – сразу после смерти Брайана Джонса[22]. Джуд стояла в очереди за напитками – и тут появился он. С длинными волосами, чуть скошенной улыбкой и восхитительными руками – и, если честно, не слишком тогда ею заинтересовавшийся. Для Джуд это был явный вызов – и потому устоять она никак не смогла. Она просто должна была им завладеть.

И Джуд сделалась буквально одержимой Чарли. Она тратила на него кучу денег, оплачивая ему дорогу в Лондон и одевая, точно манекен. Она водила его по театрам, давала почитать Мейлера и Апдайка и ловила чуть не каждое его слово.

Естественно, Чарли, как ей и предсказывалось, был неверен. Причем на протяжении всего их романа. Такое, очевидно, было нормально в его музыкантской сфере. Это, мол, ничего не значит, говорил он Джуд. Так, просто девушки, ненормальные фанатки, готовые его ублажать и следовать за ним хоть на край света. Но Джуд, несмотря на все это, залипла на него, точно приклеенная.

– С ним я счастливо смеюсь, с ним мне делается хорошо, – говорила она подругам. – Он веселый и интересный, и я его люблю.

И Джуд действительно его очень любила. После Уилла, с которым она встречалась в университете, это был первый мужчина, заставивший ее почувствовать вкус к жизни.

Впрочем, знакомиться с родителями она его домой не возила. Джуд вовсе не нужно было, чтобы их неодобрение как-то отравило ей счастье. Она решила сообщить им потом, когда будет к тому готова. Когда все уже устаканится.

Потому что Джуд решила женить на себе Чарли – чего бы это ни стоило. Ее биологические часы вовсю тикали, отмеривая срок, и ей требовалось крепко привязать его к себе. Он должен был проникнуться тем, какую ценность представляет для него Джуд.

Она знала, что у Чарли отношение к браку совершенно недвусмысленное. «Это годится только для старперов. А мы с тобой вольные души, Джуд», – говорил он. Однако через год она надумала все же вынудить его к решению вопроса. А именно – забеременеть, забыв про всякий стыд. Тогда ему придется на ней жениться.

А потому она каждое утро сбрасывала в раковину контрацептивную таблетку, и когда наконец случилась задержка, Джуд сообщила Чарли, что тот станет отцом. От этой вести он выглядел так, будто вот-вот расплачется.

– Беременна? Как такое может быть? Ты же говорила, что принимаешь таблетки!

Она с легкостью ему соврала, сказав, что, должно быть, просто одну таблетку пропустила или что у нее был расстроен живот. И сказала, что очень рада этой беременности. Что надеется, он тоже будет тому рад. Однако для Чарли это оказалось не так просто.

Вид у него был такой, будто он сейчас устремится к двери, сказав, что вряд ли к этому готов. Он даже предложил ей избавиться от этого ребенка.

Услышав это, Джуд вскипела от негодования, вскричав:

– Да ни за что! Я хочу оставить этого ребенка!

И теперь Джуд уже в сотый, наверное, раз подумала о том, как сложилась бы ее жизнь, последуй она тогда предложению Чарли. Если бы тогда она и впрямь избавилась от ребенка. Если б не стала всячески убалтывать Чарли, говоря, каким он будет расчудеснейшим отцом, и поцелуями склоняя к повиновению.

«Поздно уже для всех этих «если бы», – сказала она себе. Джуд выиграла ту первую битву с Чарли и потом вынуждена была жить с ее последствиями.

Он далеко не сразу свыкся с мыслью об отцовстве, однако бывали дни, когда Чарли поглаживал ей живот и подключался к ее щебетанию насчет выбора имени или по поводу их будущего. Однако он стал отсутствовать дома все больше и больше. У него, мол, концертные туры. Джуд не могла сказать точно, врет он или нет, но для себя решила, что не хочет это знать. Чарли неизменно к ней возвращался, и она смогла убедить себя, что с рождением ребенка он все же остепенится.

Среда, 11 апреля 2012 года

Эмма

Нынче утром я чувствую себя намного крепче. Гораздо лучше, нежели в последние недели. Не знаю почему, но я тянусь к телефону и звоню Джуд, чтобы с ней этим поделиться.

– Привет, Джуд.

– Ого, два звонка всего за неделю! Я польщена, – говорит она. – Голос у тебя бодрый.

Чего не скажешь о ней.

– С тобою все в порядке? – справляюсь я, хотя на самом деле вовсе не хочу слушать о ее проблемах. Боюсь растерять свое приподнятое настроение.

– Да, да, – быстро отвечает Джуд. – Ну а ты что такая оживленная?

– Просто мне сегодня очень радостно. – И, сама того не желая, перехожу к новостям, так поднявшим мне дух. – Помнишь про того младенца, о котором я тебе говорила – что похоронен был на Говард-стрит? Так вот, его идентифицировали как новорожденную девочку, исчезнувшую сорок лет назад. Элис… как-то там.

– Ирвинг. Элис Ирвинг, – поясняет Джуд. – Да, я уже слышала в новостях. Она пропала еще до того, как мы туда переехали.

– О, так ты помнишь ту историю? Я ушам своим не поверила, когда услышала по радио!

Голос у меня становится каким-то полоумным, и я пытаюсь успокоиться, делая глубокие вдохи.

– Я тоже. Это совершенно невероятно. – Однако в ее голосе нет никакой взбудораженности. Вообще нет никаких эмоций.

– То есть вряд ли это сделали те наркоманы, – говорю.

– Похоже, что нет, – соглашается мать. – Это случилось так давно, что, боюсь, уже никогда не узнать правды.

– Ну что ты, Джуд, у полиции нынче совершенно новые методы работы. Удалось же им после стольких-то лет выявить соответствие образцов ДНК.

– Ну да, так они говорят. А ты-то почему вдруг так этому радуешься?

– Да нет, просто любопытно.

Джуд же это явно не интересует, и она скорее меняет тему разговора – естественно, переключаясь на Уилла.

Она вновь на нем зациклилась. И настроение у меня резко падает.

– Что-то от него ничего не слышно, – говорит Джуд. – Как думаешь, может, мне ему позвонить?

– Нет.

Это неправильный ответ, и голос у Джуд сразу делается жестче:

– Ну, я все равно собиралась это сделать. Уж не знаю, на самом деле, зачем тебя спросила. Ты думаешь только о себе и своих чувствах. У тебя есть муж, работа, коллеги, друзья. А у меня кто? Дочь, которой я почти не вижу? Мне необходимо, чтобы в моей жизни был кто-то еще. Я очень одинока, Эмма.