Этого он отрицать не мог. Кэтрин уже поведала суду свою историю.

– Те, с кем я занимался сексом, сами этого желали, – сказал Уилл, пытаясь заглянуть в глаза присяжным. – Они сами о том просили.

– Трудно об этом просить, профессор, когда тебя одурманили наркотиками, – заявил обвинитель.

– Тогда было совсем иное время. В мире было гораздо больше секса. Шли эксперименты с препаратами…

Но он наверняка уже понял, что обречен на поражение. Присяжные еще о том не знали, но Алистер Соэмс уже признался в своем соучастии и во всех подробностях изложил следователям, как они использовали «Рогипнол». Тот приятель, что доставал им «снадобье», давно уже помер, как сказал мне инспектор Синклэйр. От случайной передозировки. Ну, как говорится, что посеешь…

Когда присяжные удалились, суд аннулировал залог, и Уилла увели в изолятор в подвале здания суда ожидать вердикт присяжных. Для него это был скверный знак. Вернувшись, он долго слушал, как председатель коллегии присяжных раз за разом объявлял: «Виновен!» Потом во всеобщей тишине был оглашен приговор к пожизненному сроку. Когда все поднялись с мест, провожая суд, Уилл посмотрел на меня, и взгляд его был полон дикой ненависти.

Я же просто отвернулась. Для меня он уже был совсем ничем.

Понедельник, 1 апреля 2013 года

Эмма

На похоронах мы были втроем. Я, Анджела и Кейт. Таково было мое желание. Пол и мой отец Ник ждали нас дома.

В бюро похоронных услуг мне помогли выбрать гроб для ребенка. Для моего крохотного дитя. Маленький, плетенный из вербы гробик, к которому прикрепили простенькую табличку с именем: «Кэтрин Мэссингхем».

Я решила устроить ей похороны как полагается, но для меня невыносима была сама мысль положить ее обратно в холодную землю. Тогда Анджела предложила ее кремировать и потом вместе развеять пепел. Мне понравилась идея, что прах моей дочурки унесет ветер, и мы в итоге договорились, когда все закончится, отвезти ее на побережье в Дорсет.

Ожидая своей очереди в крематории, мы держались за руки. Перед нами шли пышные похороны, с морем цветов и распорядителями в цилиндрах и во фраках точно на свадьбе.

От катафалка я отказалась: я подумала, что так моей малютке будет слишком одиноко ехать в последний путь. А потому распорядитель привез ее просто в машине и бережно вручил мне. Она оказалась почти невесомой, и я сразу мысленно перенеслась в наш сад, вспомнив, как держала тогда тот магазинный пакет – подальше от себя, точно он был отравлен ядом. Это было уже двадцать семь лет назад. Давным-давно – хотя казалось, будто все это произошло только вчера.

Мужчина с цилиндром под мышкой вышел вперед, и мы последовали за ним в часовню. Моя мать и я, в последний раз несущая в руках свое дитя.