Боевая отдача Красной Армии ясно показывает, что чехарда с командованием, вызванная частой сменой командующих, подрывает эффективность вооруженных сил. Мы видим, что чехарда среди командования действующими фронтами была исключительно высока в летне-осенней кампаний 1941 и 1942 годов, когда Красная Армия лихорадочно пыталась остановить успешные наступления немцев. Например, в то время как количество действующих фронтов в Красной Армии увеличилось за последние шесть месяцев 1941 года с пяти до десяти, фронты эти испытали 28 смен командования — в среднем по 2,8 командующих на фронт в 1941 году или 5,6 командующих за первый год войны{380}.

Наиболее надежный способ проанализировать способности этих 25 генералов, командовавших фронтами в первые шесть месяцев войны — это изучить в контексте их прежнего военного опыта, насколько хорошо они осуществляли оборонительные и наступательные операции, проводимые в это время Красной Армией. Сразу отметим, что 24 из этих генералов — И. П. Апанасенко, П. А. Артемьев, И. А. Богданов, Г. К. Жуков, Г. Ф. Захаров, М. Г. Ефремов, А. И. Еременко, М. П. Кирпонос, И. С. Конев, Ф. Я. Костенко, М. П. Ковалев, Д. Т. Козлов, П. А. Курочкин, Ф. И. Кузнецов, Р. Я. Малиновский, К. А. Мерецков, Д. Г. Павлов, М. М. Попов, Д. И. Рябышев, П. П. Собенников, И. Ф. Тюленев, В. А. Фролов, М. С. Хозин и Я. Т. Черевиченко — были представителями знаменитой «плеяды 1940 года», то есть получили носимые ими к началу войны звания в июне 1940 года.

Из этих 24 офицеров 15 служили в чинах, соответствующих генеральским, и до июня 1940 года. В их число входили Жуков, Мерецков и Тюленев, произведенные в июне 1940 года в генералы армии, Апанасенко и Павлов, получившие в июне 1940 года звания соответственно генерал-полковников (последний — танковых войск), а также Еременко, Ефремов, Кирпонос, Конев, Костенко, Ковалев, Козлов, Кузнецов, Попов и Рябышев, которых в июне 1940 года произвели в генерал-лейтенанты.

Таким образом, к началу войны все эти генералы обладали хоть каким-то опытом командования крупными войсковыми структурами. Однако остальные девять офицеров — Артемьев, Богданов, Захаров, Курочкин, Малиновский, Собенников, Фролов, Хозин и Черевиченко, — произведенные в июне 1940 года в генерал-майоры, были за год до начала войны всего лишь полковниками, то есть не обладали значительным опытом службы в должностях старшего командного состава.

Прискорбное отсутствие опыта у большинства генералов «плеяды 1940 года» стало вполне очевидным с началом войны. Хотя некоторые командующие фронтами были достаточно компетентными, чтобы избежать прямого разгрома их сил в ходе пограничных боев, в битве за Смоленск и обороне Киева, также во время последующей летне-осенней оборонительной кампании, возвышались над прочими только деяния Жукова, Мерецкова, Черевиченко и будущего командующего фронтом Н. Ф. Ватутина. В целом же лишь 11 из 24 (46 %) членов «плеяды 1940 года» командовавших в 1941 году фронтами, пережили этот год, оставаясь на той же должности.

Жуков продемонстрировал свой единственный в своем роде талант в ходе упорной, успешной, но стоившей немалой крови обороны Ленинграда в сентябре и Москвы в ноябре-декабре. Мерецков, командуя 4-й армией, нанес в ноябре-декабре поражение войскам вермахта, отбив у них Тихвин, а Черевиченко, командуя Южным фронтом, одержал в ноябре-декабре знаменательную победу под Ростовом. В то же самое время Ватутин отшлифовал свою и без того прочную репутацию в высшей степени компетентного офицера Генштаба, организовав в июле-августе хоть и неудачные, но весьма знаковые контратаки и контрудары у Сольцов и Старой Руссы, а в октябре — под Калинином.[144]Равным образом Конев, Костенко, Курочкин, Малиновский и в меньшей степени Мерецков, помогли привести Красную Армию к победе в ходе ее Московского контрнаступления и последующей зимней кампании{381}.

Типичным командующим фронтом, который успешно пережил бурю 1941 года и продолжал грамотно руководить войсками на последующих этапах войны, был генерал-полковник Маркиан Михайлович Попов, который еще до войны приобрел репутацию отважного солдата и на прежнем этапе своей военной карьеры служил рядом с Жуковым{382}. После начала войны 41-летний Попов на посту командующего Северным фронтом лицом к лицу столкнулся с тяжелейшими проблемами: на нем лежала задача оборонять Ленинград с севера, со стороны Финляндии. Однако стремительный развал Северо-Западного фронта, которому полагалось оборонять подступы к Ленинграду с юга, в конечном итоге вынудил Попова защищать город как с севера, так и с юга.[145]С помощью Жукова и несмотря на постоянное вмешательство своего некомпетентного начальника, Ворошилова[146], Попов добился надежного выполнения этой бросающей вызов задачи.

Покомандовав в 1941 и 1942 годах Ленинградским фронтом и 61-й и 40-й армиями и послужив начальником штаба Сталинградского и Юго-Западного фронтов во время Сталинградской битвы, Попов в конце 1942 года был назначен командующим только что сформированной 5-й Ударной армией, а в феврале 1943 года — названной по его фамилии экспериментальной подвижной группой во время смелого, но неудачного наступления на Донбасс. В знак признания его отваги Сталин перед Курской битвой поручил Попову командовать Резервным фронтом и Степным военным округом, а после того, как Красная Армия вышла из этого сражения победительницей — Брянским фронтом. После этого Попов командовал Прибалтийским и 2-м Прибалтийским фронтами, а позже до конца войны служил начальником штаба Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов.

Один коллега, хотя и скупой на похвалы генералам Красной Армии, заметил:

«Еще иным был командующий 1-й армией комкор (впоследствии генерал армии) Попов Маркиан Михайлович. Заядлый спортсмен, стройный, подтянутый, белокурый, с благородными чертами лица, он выглядел совсем юным. Характер имел общительный, веселый, то, что называют рубахой-парнем. В любой компании он был к месту. К людям относился тактично, чутко. В армии его любили — и офицеры, и солдаты. Ум имел быстрый, логического склада. Но в войну ему не повезло. Не то что не было военного счастья на поле боя — этого счастья долго ни у кого не было. Не в этом дело. Он был куда более умный командующий, чем многие другие, но его в кругах, близких к Сталину, а может, просто сам Сталин, недолюбливали. Он дважды был отстранен от командования фронтом и закончил службу и жизнь под началом самого бездарного, бестактного и грубого военачальника, маршала Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова. Думаю, что это значительно сократило жизнь Маркиану Михайловичу. С ним я после Дальнего Востока встречался неоднократно. Во время войны служил в составе войск 2-го Прибалтийского фронта, которым командовал Попов. После войны, работая в академии имени Фрунзе, часто встречался с Маркианом Михайловичем как начальником штаба сухопутных войск, в состав которых входила и наша академия. К этому человеку сохранилось у меня самое большое уважение»{383}.