Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Историки нередко расходятся во мнениях по поводу долгосрочных последствий роспуска монастырей, которые легко разделить на те, что предусматривались заранее, и те, что оказались неожиданными. В рамках первой категории последствий Генрих VIII ликвидировал последние оплоты возможного сопротивления своему верховенству над церковью. На остатках монастырских зданий и владений король основал шесть новых епархий – Питерборо, Глостер, Оксфорд, Честер, Бристоль и Вестминстер. Вестминстерская епархия была расформирована в 1550 году. Генрих заново учредил кафедральные соборы Кентербери, Рочестера, Винчестера, Или, Нориджа, Вустера, Дарема и Карлайла. Король также сделал вклад в материальное обеспечение колледжа Уолси в Оксфорде, преобразовал Кингс-Холл Кембриджа в Тринити-колледж и в обоих университетах создал королевские кафедры. Однако планы поддержать финансами проповедников, школы, колледжи, больницы, изучение древнегреческого и древнееврейского языков, бедняков, строительство больших дорог и т. д. были отброшены. Гуманист Томас Старки, а также проповедники Роберт Кроули и Томас Левер осудили Генриха за то, что король не смог направить большее количество средств из монастырского имущества на школы, университеты и помощь бедным – верх взяли другие финансовые нужды.
Непредвиденными последствиями стали узаконенные акты варварства: массовое разрушение прекрасных готических зданий, переплавка великолепных средневековых изделий из металла и драгоценных украшений, разграбление библиотек. Духовенство мгновенно пало духом, резко уменьшилось количество кандидатов на рукоположение в духовный сан – мало было свидетельств, что Реформация Генриха имела серьезное отношение к духовной жизни или к Богу. Примерно 7000 монахов, монахинь и их обслуживающего персонала оказались на улице. Корона пожаловала большинству монахов пособия, пропорционально их положению и доходам их монастырей, однако церковные налоги лишились источников, поэтому лишь аббаты и приоры прожили остаток своих дней среди местного дворянства. Некоторые аббаты стали епископами и деканами кафедральных капитулов, примерно 2000 монахов получили разрешение служить в качестве белого духовенства – чтобы компенсировать снижение количества рукоположений. Тем не менее, вне всякого сомнения, возникли большие трудности. Исчезновение аббатов из палаты лордов обеспечило господство мирян в обеих палатах. На уровне церковных приходов львиная доля влияния тоже перешла к землевладельческим кругам мирян вследствие активных продаж земель королем. Монастырям принадлежали две пятых прав при поставлении на приход, корона сначала сократила эти права, а затем ликвидировала их вместе с проданными землями – устанавливая модель, просуществовавшую в течение трех столетий. И наконец, роспуск монастырей и последствия этих событий перераспределили национальное богатство в 1535–1558 годах преимущественно в пользу короны и мирян в ущерб церкви, но и существенно в пользу аристократии и мелкопоместного дворянства в ущерб короне. К 1558 году очень немногие новые или в значительной степени увеличившиеся частные имения были построены исключительно из прежде монастырских земель. Возьмем, например, графство Норфолк. К восшествию на престол Елизаветы богатства там перераспределились следующим образом: 4,8 % поместий графства принадлежало короне; 6,5 % – епископам, деканам и капитулам; 11,4 % – аристократам; 75,4 % – мелкопоместному дворянству. В 1535 году корона имела 2,7 % маноров; 20 % принадлежали церкви; 9,4 % находились в руках аристократии, а 64 % владели семейства джентри[303]. Эти цифры показывают, что церковь сохраняла одну треть своих земель, несмотря на роспуск монастырей, и епархиальная собственность стала добычей короны в 1540-е и 1550-е годы.
Поскольку роспуск монастырей включал в себя крупнейшую со времен Нормандского завоевания конфискацию и перераспределение богатств, он неизбежно вызывал противодействие на религиозной и экономической почве. 1 октября 1536 года в городке Лаут началось Линкольнширское восстание. Оно распространилось на север и к концу месяца охватило северные графства от реки Дон до границы с Шотландией: Йоркшир, Дарем, Нортумберленд, Камберленд, Уэстморленд, отдельные районы Ланкашира и Чешира. По сути дела, частично совместились три самостоятельных восстания: Линкольнширское восстание закончилось к 18 октября, «Благодатное паломничество» длилось до декабря 1536 года, а в январе-феврале 1537 года разразились новые мятежи в Ист-Райдинге и на северо-западе[304].
«Благодатное паломничество» представляло собой значительную угрозу, поскольку в нем объединили свои силы аристократия, джентри, духовенство и простой народ, и все разделяли одну идеологию. Несомненно, это выступление не было ни конфликтом разных социальных групп, ни расколом внутри правящего класса, а народным восстанием жителей северных графств в целом. Они надевали на себя символы Пяти ран Христовых; они давали клятву, которая противоречила клятве о признании королевской супрематии, и они распространяли баллады, связывающие тему церкви с социально-экономическим бедствием, которое, по их мнению, наступит в результате потери монастырской благотворительности:
Увы! Увы!
Ради церкви,
Бедные люди, просыпайтесь
И не удивляйтесь!
Всем ясно,
О потере
Бедные пожалеют,
Что не хватит слов описать[305][306].
Их клятва, которую сформулировал Роберт Аск в Йорке 17 октября, обязывала их принять Крест Христа, защищать католическую церковь, бороться с «этими еретиками» и изгнать «дурную» кровь и «порочных советников» из Королевского совета. В своих манифестах они называли имена Кромвеля, Кранмера, Одли и сэра Ричарда Рича, главу Палаты приобретений.
Однако хотя «Благодатное паломничество» следовало средневековым моделям проявления несогласия (то есть протест сочетался с торжественными заявлениями о лояльности королю и установленному порядку), восставшие ошибались, если думали, что смогут повторить успех противников «Дружественного дара» Уолси в Восточной Англии. Генрих VIII понимал, что нужно держать лицо и не делать никаких уступок. Восстание было слишком крупным, чтобы с ним мириться: протестовало более 30 000 человек, Йорк и Гулль находились в руках восставших, лорд Дарси сдал бунтовщикам замок Понтефракт. Генрих немедленно призвал аристократию к оружию: герцогов Норфолка и Саффолка, маркиза Эксетера и графов Шрусбери, Дерби, Арундела и Хантингдона. Когда Норфолк столкнулся с участниками «Паломничества» у Донкастерского моста, его армия сильно уступала восставшим в численности, соответственно, требовалось договориться, лишь немногие паломники желали гражданской войны. На самом деле лидеры мятежников тоже рассматривали переговоры как путь к успеху. Так, под видом перемирия Норфолк предложил условия, на основании которых мятежники разошлись 8 декабря, когда ланкастерский герольд зачел всеобщую амнистию, а герцог пообещал, что закрытые монастыри восстановят и будет созван свободный парламент.
Однако Генрих VIII лицемерил, он не намеревался держать слово. Вспышка новых выступлений в Ист-Райдинге и Озерном крае дала ему предлог потребовать репрессий, и