– Тебя кто-то преследует? – поинтересовался Штром, с некоторым удивлением воззрившись на нее из-за своего рабочего стола.

– Голодный взгляд твоей церберши, – буркнула Дафна, вызвав у друга легкую улыбку. – Каждый раз меня глазами так и буравит…

– У меня есть подозрение, что Хансен неравнодушна к представительницам собственного пола, – заметил, чуть понизив голос, Леонард. – По крайней мере, к мужчинам у нее интерес начисто отсутствует – так что, вполне возможно, моя верная помощница просто не может устоять перед твоим очарованием.

– Шутишь, да? – передернулась Дафна.

– Расслабься, Ди: нетрадиционные сексуальные отношения у нас все еще под запретом. И не стой у двери, проходи, располагайся. Кофе будешь?

– Нет, спасибо. Я ненадолго, – она покачала головой, устраиваясь на изящном дизайнерском стуле – сплошной полосе светлого полупрозрачного пластика, повторяющей изгибы сидящего человеческого тела. Обвела взглядом просторный кабинет Штрома, в котором бывала от силы пару раз. Кажется, со дня ее последнего визита здесь ничего не изменилось: все тот же неуютный, холодный интерьер, суперсовременная, лаконичного дизайна мебель, огромное панорамное окно с видом на деловой центр города. Пожалуй, лишь одна вещь в этой комнате по-настоящему нравилась Дафне: встроенный в одну из стен аквариум, освещенный синеватыми лучами люминесцентных ламп, в глубине которого сновали, сияя неоново-голубыми плавниками, крошки-люменусы – морские рыбки, получившие свое название благодаря исходящему от них естественному свечению.

– Пришла полюбоваться рыбами? – осведомился Штром, откинувшись на спинку своего кресла и скрестив руки на груди. Его внешний вид, как всегда, был безукоризнен – белоснежная рубашка, строгие серые брюки, аккуратно причесанные волосы – но под глазами пролегали все те же темные полукружья, свидетели то ли слишком усердной работы, то ли – бессонных ночей (а то и всего в совокупности).

– И это тоже, – улыбнулась Дафна. – Вообще-то, я действительно хотела кое о чем с тобой поговорить…

– Надеюсь, не о наших разногласиях, возникших во время нашей последней встречи?

– Нет, это здесь ни при чем.

Она помолчала, рассматривая сборчатый подол своего платья и думая, с чего лучше начать разговор. Накануне, ворочаясь без сна в своей кровати, она попыталась подытожить и упорядочить в своей голове все, что узнала от Триса со дня их знакомства, дополнив эту информацию своими собственными наблюдениями, и в итоге пришла к догадке, которая окончательно согнала с нее весь сон.

Итак, что они имели?

Во-первых, в городе словно ниоткуда внезапно появились существа, внешне похожие на гибридов, но обладающие рядом «суперспособностей» типа чтения мыслей и телекинеза. И разделились на «плохих» («другие») и хороших (Трис). «Другие» – а конкретно Руфус – опасны и способны на убийство. Трис же ничего о себе не помнит, но уверен, что сбежал из места, где находился в «заточении», и что теперь его преследуют «другие», за которыми, по всей видимости, стоит некий человек. Во-вторых, Трис и «другие» способны чувствовать друг друга и каким-то образом связаны – так же, как Трис и Элео, дух дейнарки-амавари, приходящий к нему во снах. Элео утверждает, что Трис и остальные существа появились в результате чьего-то злого умысла, лишившего ее жизни. Примерно в это же время Кор, ее брат, начинает получать «ментальные сигналы» от давно пропавшей сестры, которые, как ему кажется, исходят из Антроповилля – но, как выясняется позже, их источником является Трис. При этом Трис при упоминании имени Деймоса вспоминает, что тот называл его «Объект два».

И Дафну, широко открытыми глазами уставившуюся в темный потолок своей спальни, вдруг озарило: что, если некий человек похитил Элео, чтобы с ее помощью создать нескольких существ с такими же, как у нее, способностями? Дейнарка в результате погибла, а один из полученных «гибридов», попытавшись сбежать из места, где их держали, был серьезно ранен и потерял память. «Другие» же согласились выполнять роль ищеек, призванных выследить беглеца – и, скорее всего, уничтожить его. Беглеца, у которого вместо имени был номер, присовокупленный к безликому термину «объект»…

Как у подопытного животного.

– Вопросы, которые я бы хотела тебе задать, прозвучат очень странно. Может быть, даже бредово, – наконец, медленно проговорила Дафна. – Отнесись ко всему этому как к гипотетической ситуации, если хочешь – и не спрашивай меня пока, пожалуйста, ни о чем, ладно? Чуть позже я сама тебе все расскажу – но для начала должна во всем разобраться.

– Интригующее вступление, – удивленно вскинул брови Леонард. – Что ж… давай, выкладывай.

– Скажи, где еще, кроме нашего Центра, есть лаборатории, занимающиеся генетическими исследованиями?

– Насколько мне известно, нигде. Ну, если не брать в расчет отделение генетики при Центральной больнице, где работает твой отец – но они в основном специализируются на медицинских вопросах: диагностике наследственных заболеваний, выявлении хромосомных аномалий у плода и так далее.

– То есть, разработками в сфере генной инженерии занимаемся только мы?

– Мы – я и моя команда, – с усмешкой поправил ее Штром. – К чему ты ведешь?

– Мне интересно – если бы кто-то вздумал заниматься незаконными генетическими экспериментами, где бы он мог это провернуть?

– Незаконными? Это какими, например?

– Например, созданием генетически модифицированных существ.

Завидная невозмутимость все-таки изменила Штрому, лицо которого на пару секунд приобрело настолько изумленное выражение, что Дафна, несмотря на серьезность обсуждаемой темы, едва не хихикнула.

– Модифицированных, – повторил Леонард, будто проверяя, не ослышался ли он. – Ты имеешь в виду суперлюдей или кого?

– Скорее, супергибридов. Таких, каких мы встретили в парке пару дней назад.

– Так. Давай-ка по порядку. Даже если допустить у этих полукровок наличие каких-то… гм… необычных способностей, с чего ты взяла, что они – результат генетических модификаций?

– Ну… скажем так, у меня есть основания так считать. Я просила пока не задавать вопросов, помнишь?

– Замечательно. Что ж, продолжай.

– Хорошо. – она вздохнула, чувствуя себя крайне неуютно под пристальным взглядом друга. – Знаю, мы уже затрагивали этот вопрос, но... Скажи, тебе не кажется подозрительной вся эта повышенная секретность, которая окружает Отдел ксенологии? Кто-нибудь вообще точно знает, чем именно они там занимаются?

– Я знаю – я лично бывал там несколько раз. Ничего «незаконного», как ты выражаешься, там не происходит, будь уверена. А вся секретность обусловлена тем, что изучение дейнаров – наших негласных врагов, представляющих потенциальную угрозу для антроповильцев – дело довольно… щекотливое. Мы вынуждены наблюдать за ними, их поведением, образом жизни, прежде всего, в целях безопасности; ну, и добавь сюда определенный процент научного интереса. А «широким массам» вовсе необязательно знать все детали изучения туземцев: достаточно общих сведений, которые, кстати говоря, не всем и интересны.