Захотелось взвыть. Я снова перевернулся на живот, сграбастал брегет и уткнулся в него лбом. Ведущие канала новостей продолжали что-то оживленно верещать уже на темы политики, шоу-бизнеса и погоды, но ни одно слово не добиралось до моего слуха. Мешал яростный шум крови в ушах.

Этого не могло быть, и все-таки это случилось. Что же ты наделала, моя донна? Зачем… Хотя зачем – и ежу понятно. Чтобы помочь. Зачем, как говорится, тянуть резину, если и цель, и средства, и возможность – все под рукой? Решительная моя… Догадываешься ли ты хоть немного, насколько удлинила дистанцию между нами?

Как, какими словами я смогу объяснить твоему дяде, что весь тот спектакль был затеян и исполнен не в интересах следствия? Другие, официальные причины, возможно, как раз могли бы его успокоить, служба есть служба и все такое. Но мое нелепое рыцарство… Он же никогда не поверит. А если поверит, то устроит племяннице допрос с пристрастием. На предмет того, почему она не смогла найти достойный объект приложения своих чувств, выбрав какого-то странного клоуна.

Клоуна…

Есть ведь еще одно объяснение случившегося. Объяснение, которое я малодушно задвинул в самый дальний угол. Весь этот цирк мог служить одной очень простой цели: избавиться от меня теперь уже окончательно и навсегда. Проникновение в дом под странным предлогом, покушение на женскую честь, трусливое бегство, да еще, до кучи, кража – отличный набор! Одним махом, что называется, убил все хоть сколько-нибудь правдоподобные варианты собственного условно-счастливого будущего.

Но не могла же она притворяться настолько искусно! Или… могла?

Взвыть захотелось еще сильнее.

– Хватит разлеживаться! Так и простудиться недолго, даром что лето… Ты чего, обиделся? Ну хорошо, в следующий раз колоть не буду, дам выпить, только учти: вкус у этого зелья такой, что желудок не расслабится, а напряжется, и тогда…

– Ли, оставь его в покое. Не маленький. Замерзнет – сам сообразит, что делать.

Шаги прошлепали по полу: тяжелые, источником которых был Диего, и шаркающие – Брендона. Хлопнула дверь. Я повернулся на бок и подтянул колени к груди.

Лежать было больно. Хотя мне сейчас все было больно делать, даже думать. Брегет жег пальцы, как будто вдруг оказался раскаленным докрасна. Как я мог не почувствовать его тяжесть в кармане? Хлопало же что-то по боку, помню. Всего-то и надо было: остановиться, проверить. А потом зашвырнуть обратно в окно, и плевать, что после этого перелета старинная штуковина годилась бы только на сдачу в металлолом!

К черту. Надоело. Пора все бросить. Как только доберусь до общения с тетушкой, сообщу о своем выходе из игры. Решено! И пусть все они, как хотят, как могут, как им заблагорассудится… Пусть справляются сами!

Дверь хлопнула еще раз. Тихо-тихо. И шаги прозвучали совсем невесомо, будто ангел решил пройтись по земле, но отважился дотронуться до нее лишь кончиками крыльев.

– Вы не спите, Дэниел?

А, инфанта явилась по мою душу. По мою растерзанную и пропащую душу.

– Нет, сеньора.

– Тогда почему вы лежите? Ли сказал, что лекарство уже должно было перестать действовать.

– Оно и перестало.

Девочка помолчала несколько минут, но, видно, то, о чем ей хотелось поговорить, жгло юное сердце не хуже, чем брегет – мои руки.

– Я могу спросить?

– Даже можете приказать мне отвечать.

– Я не… Я не буду приказывать.

– Так о чем спросить хотели?

Судя по звукам, она тоже присела на пол. У противоположной стены.

– Скажите… Вы хорошо знаете того детектива?

Ага. Блистательный образ Амано Сэна оставил-таки неизгладимый след в детской душе. Ну, примерно как катание на карусели в облаках конфетти и сахарной ваты.

– Можно сказать, да.

Еще одна маленькая пауза, похожая на передышку перед новым подвигом.

– А скажите… Он мог бы испытывать… чувствовать… думать что-то хорошее о человеке, который… находится на другой стороне?

– На другой стороне чего?

– Ну, совсем на другой. – Девочка явно смутилась. – Вот он же детектив? А я… то есть все мы – вовсе наоборот.

Я повернулся и сел, невольно почти копируя позу Элисабет. Инфанта взглянула на меня то ли с надеждой, то ли жалобно и снова уткнула взгляд в пол.

– Вы еще ни на какой стороне не находитесь, если это вас действительно волнует. И не будете находиться, пока не пройдете все испытания.

– А потом?

А что потом? Откуда я знаю? Понятия не имею, как происходят утверждения на должность среди мафиози. Может, выборы проводятся. Может, тупо соревнования с другими претендентами. Может, вообще дуэль не на жизнь, а на смерть.

– Когда станете главой клана, будете принадлежать к преступному миру.

– Значит, буду против него?

Под «ним» конечно же подразумевался капитан Сэна. Которого следовало найти и хорошенько отшлепать. Хоть ладонью по заднице, хоть перчаткой по лицу. Смутил покой юной девицы, вот ведь негодяй! И ни мгновения не подумал, что сам при этом совершает…

А кстати! Не мог не подумать. Совращение малолетних, судя по отдельным комментариям моего напарника во время соответствующих упомянутой теме расследований, презиралось Амано искренне и горячо. И вот на тебе: стоило вдалеке замаячить милой мордашке и не менее милой фигурке, все моральные принципы благополучно пошли прахом. Капитан, что называется, вошел во вкус и отступать не собирается.

Вошел во вкус? А ведь так оно и есть. Будь я проклят, если на лице напарника во время той сумеречной встречи не было написано огроменными буквами: «Пусть весь мир подождет. А если не пожелает ждать, сотру его в порошок». Нет, это не просто еще одно мимолетное увлечение в копилке побед завзятого ловеласа. Все намного серьезнее. И намного сложнее. По крайней мере, для прямого, как стрела, характера Амано.

– Да, будете против.

– И тогда он уже не сможет встре… даже встретиться со мной?

– Ну почему же. Вы увидитесь. Непременно. Во время какого-нибудь расследования. Вполне вероятно, что он будет гоняться за вами. Например, чтобы обвинить в преступлении.

– Это… Это… Несправедливо! – выдохнула инфанта.

– Почему? Таков закон. Полицейский должен ловить преступника, а не любить его.

– Я не… Я не говорила про «любить»! – Щеки девочки залило румянцем. Почти бордовым.

– А и не надо. Он вам понравился, верно? Понимаю. Красивый, мужественный, благородный – чем не мечта девичьих грез? И ничего еще не потеряно, кстати. Просто не доводите дело до конца, и все. Тогда и вы не переступите черту, и ему не придется.

– Не придется?

– А что, если он тоже влюбился в вас? Вот так, с первого взгляда и крепко-накрепко? Представьте, каково ему будет узнать, что его возлюбленная – боец с другой стороны фронта. Вернее, даже не боец, а полководец. Какой у него тогда останется выбор? Или броситься в бой, надеясь погибнуть быстро и безболезненно, или…