Я обвел внимательным взглядом бойцов и приказал системе:

— ПЕРЕЗАГРУЗКА!

Пространство вокруг нас заморгало, и мы вновь вынырнули в знакомом нам коридоре. На этот раз я не стал удаляться в центр. Я возглавил отряд и бегом стал раскручивать коридор до лестницы. На пути вырос бородатый мужчина, который тут же отлетел с раздробленным черепом. Я двинул ему прикладом автомата прямо в лоб, и он скончался на месте. Я не выбирал способ смерти для террориста. Я убил его так, как мог в этот момент, как мне было удобно. И мне было наплевать, страдал ли он перед смертью, была ли его смерть мучительной. Если человек взял на себя ответственность за судьбы ни в чем не повинных людей, которых он намеревался взорвать во имя абстрактной зеленой идеи, если он считает реальным для себя проявлять жестокость и казнить детей, женщин, то я не намерен страдать от гуманистического поноса. Я убью его так, как он того заслужил. Сурово и беспощадно, и никакая Ванесса Грейвред, известная гуманистка, правозащитница, выступавшая на многих процессах как поборница прав террористов-«первоземельцев», или лорд Джудд не сумеют меня убедить в обратном.

Эти мысли кружились в моей голове, пока мы поднимались маршевым бегом по лестнице на второй этаж. Эти мысли не покидали меня, когда я убивал голограммы террористов, встречавшихся мне на пути. Эти мысли были со мной, когда по вентиляционным трубам пустили усыпляющий газ и мы ворвались в конференц-зал.

Я вскочил на сцену и прицельными выстрелами застрочил по головам бандитов, которые старались спастись от газа и попадали под наши пули.

Газ на меня не действовал, как, впрочем, ни на кого из моей команды.

Крысобой кружился вдоль рядов, выискивая живых бандитов, и вколачивал в их головы свинец.

Вся операция заняла несколько минут. Бандиты были обезврежены. Над конференц-залом зажглась надпись:

«ОПЕРАЦИЯ ВЫПОЛНЕНА УСПЕШНО»

И по одному бойцы из моей команды стали пропадать. Замерцал и растаял человек-стена. Исчез Марк Крысобой. Растворился Джим Орсон Клайд. Из всей группы в конференц-зале остался только я. Складывалось ощущение, что про меня просто забыли.

Пустые кресла в пустом зале.

Исчезли даже заложники.

Я остался один в программе, которая почему-то не захотела выпустить мое сознание из виртуальности.

Я спрыгнул в зал, запрокинул голову к потолку и позвал:

— СИСТЕМА!

Ответом мне было молчание.

Я не испытывал тревоги. Я был спокоен, как чучевое ружье, разобранное на части.

— СИСТЕМА! — повторил я запрос.

Над креслами развернулось голографическое изображение кролика из голливудских мультфильмов. Кролик, по-моему, его звали Роджер, ехидно оскалился, подмигнул мне и спросил:

— ЧТО, ПРИЯТЕЛЬ, ЗАВИС?!

— Кажется, — осторожно сказал я. — Ты поможешь?

— БОЮСЬ, НИЧЕМ НЕ МОГУ ПОМОЧЬ, ПРИЯТЕЛЬ! ЭТО НЕ ПРОГРАММНАЯ ОШИБКА.

— А какая?

Кролик ехидно заулыбался и продемонстрировал два огромных клыка:

— ВИРУС!

— Какой такой вирус?!! — настал мой черед удивляться.

— ОБЫКНОВЕННЫЙ КОМПЬЮТЕРНЫЙ. КТО-ТО РЕШИЛ ТЕБЯ УНИЧТОЖИТЬ, БРАТЕЦ КРОЛИК.

Роджер осклабился и заржал как полоумный.

— Как мне отключиться? — спросил я.

— БОЮСЬ, ЧТО ТЫ НЕ СУМЕЕШЬ ОТКЛЮЧИТЬСЯ. ЛЮБАЯ ПОПЫТКА ВЫЙТИ ИЗ СИСТЕМЫ БЕЗ ПРОТОКОЛА ЗАКОНЧИТСЯ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ТВОЕГО МОЗГА. ПРОСТИ, БРАТЕЦ КРОЛИК.

— Да пошел бы ты, братец лис, — прошипел я.

Я знал, чьих рук это дело. Похоже, СБЗ решило обезопаситься. Им не нужна моя помощь. Лучше уничтожить Идеал до операции, чем попытаться стереть его после. А вдруг они вновь меня упустят?.. Я испытал прилив злобы.

Выхода из этой виртуальной ловушки не было. Если только мне кто-нибудь не поможет снаружи.

Но не топтаться же на месте, почесываясь, не становиться же своим прижизненным памятником. Я вышел из конференц-зала и направился к лестнице.

— ТЫ КУДА?

Кролик Роджер заволновался.

Он плыл за моей спиной.

— Прогуляться, — огрызнулся я.

Кролик не отставал.

Я спустился на первый этаж и медленно побрел к тому месту, где прошла наша загрузка. К изначальной точки симуляции. Достигнув места, я прислонился спиной к стене, отбросил от себя автомат и опустился на пол.

На этот раз меня удалось обхитрить. Взяли, как мальчика. И, что самое страшное, я ничего не мог поделать. Я оказался беспомощным в этих декорациях.

— ЧТО НАМЕРЕН ДЕЛАТЬ? — поинтересовался кролик.

— Есть какая-нибудь обходная возможность выгрузить меня отсюда? — спросил я без особой надежды.

— НЕТ, — последовал ответ.

Я закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями и решить, что мне делать дальше. Но ничего придумать не успел. Виртуальное пространство вокруг меня задрожало и свернулось.

Я очутился на полу ангара и никак не мог разлепить веки, едва различая происходящее сквозь ресницы.

Возле меня сгрудились бойцы из моего отряда. Надо мной склонился Крысобой, пытаясь меня пробудить. Он тряс меня за грудки и щедро охаживал пощечинами. От выхода ко мне несся Джим Клайд, а за ним следовал Леопольд Груфман в сопровождении четырех телохранителей.

— Все. Мы вывели его из программы, — издалека прокричал Джим Клайд. — Кто-то заслал в систему вирус.

— Кто бы это мог быть? — спросил один из бойцов.

— Я урою этого урода, клянусь печенкой лорда Джудда, — пообещал Марк Крысобой.

Наконец я раскрыл глаза.

— Вполне вероятно, у вас когда-нибудь появится такая возможность, — усмехнулся Леопольд Груфман, приблизившись к нам. — Но что-то мне сомнительно.

Я закашлялся и с трудом встал на ноги. Голова кружилась. А щеки горели от пощечин Крысобоя.

— Значит, это ты?.. — спросил я, уставясь на Груфмана.

— Ну, не я, — протянул Груфман, довольно ухмыляясь, — а один из моих программистов. Но от этого суть не меняется. Я хочу, чтобы ты, Идеал, запомнил, что руки у нас длинные, и мы тебя все равно достанем. Так что не рыпайся. Веди себя смирно и проживешь дольше.

Я улыбнулся. И улыбка моя не понравилась Леопольду Груфману, потому что его охранники сдвинулись, как один, поплотнее к хозяину. Но ему это не помогло. Я раскидал охранников в два счета.

Крысобой не дал вмешаться бойцам Джима Клайда в свару. Он отгородил их от меня.

Я сгреб Леопольда Груфмана за грудки и притянул к себе. Страх замелькал в его глазах.

— Это ты, сука, запомни, что я здесь для того, чтобы с бандюками воевать, а не тебя, урода, учить. Так что не трепыхайся. Наши отношения мы с тобой после выясним.