Случилось маленькое чудо. Хозяин принял близко к сердцу их горе и предложил эту поездку, оплатив из своего кармана переезд, операцию и гонорар хирурга. Почему он это сделал? Возможно, он просто решил исполнить роль хозяина и покровителя всех своих домочадцев, включая рабов. Ведь по сути это и предполагает pater familias (отец семейства) согласно римскому менталитету.

Но возможно, есть и иной мотив, идущий вразрез с нашими стереотипными представлениями об отношениях между рабами и их хозяевами. Неправда, что хозяева всегда жестоки и бесчеловечны. Часто между ними и рабами устанавливаются спокойные, взаимоуважительные отношения, а в некоторых случаях — дружба и даже любовь. Этим можно объяснить тот факт, что многим рабам дают свободу, а порой отношения с хозяевами выливаются в официальный брак.

Мальчик захлебывается в плаче и крике. Он весь вспотел. Возок останавливается. Отец и мать пытаются его утешить, лаская и обнимая. Воспользовавшись остановкой, Лузий сходит с возка и осматривает окрестности. Случаю было угодно, чтобы они остановились прямо напротив небольшого святилища, куда приходят за исцелением. Вероятно, недалеко священный источник, ведь мы оказались в настоящей сельской глуши. Все это немного напоминает христианские церквушки или часовенки, которые порой можно увидеть по обочинам дорог (часто они происходят от языческих святилищ, возведенных ранее на том же месте: священное место меняет «одежды», но не свою роль).

Раб подходит к святилищу и поднимается по лестнице. Внутри — никого, на стенах множество вотивных даров (ex voto).[76] Это части тела и органы из терракоты, камня и дерева (в более крупных храмах — также из меди, серебра и золота): головы, глаза, груди, руки, ноги, ступни, пальцы, ладони, уши, кишки и даже гениталии. Эти дары (donaria) принесли сюда люди, просящие о милости или получившие ее и выздоровевшие. В наши дни в археологических музеях можно увидеть множество подобных предметов.

Лузий, в точности как современные посетители музеев, разглядывает каждый предмет, удивляясь различным видам представленных недугов. Вот каменный вотивный предмет с двумя ушами и надписью, поясняющей, что галл Куций благодарит богов за исцеление слуха. Чуть дальше — терракотовая рука с круглыми рельефными бляшками диаметром примерно сантиметр: по всей вероятности, так изображен псориаз, болезнь, известная уже египтянам. Взгляд Лузия останавливается на глиняной женской голове. Пряди волос изображены на ней лишь местами. Он никогда раньше не видел подобной болезни. Мы знаем сегодня, что речь идет о гнездной алопеции, болезни, которая приводит к выпадению волос на голове только в некоторых местах.

Еще больше удивляется он, разглядывая изображения недугов половых органов. Вот непомерно раздувшаяся мошонка, а чуть поодаль — пенис, а рядом с ним — еще один, поменьше. Лузий таращит на все это глаза.

Надо сказать, эти развешенные вотивные предметы весьма хорошо отражают отношения римлян к различным патологиям. Поскольку научных знаний еще недостаточно, с болезнью борются, полностью доверяясь одновременно двум видам медицины: «священной», путем обращения к богам, о чем свидетельствует этот храм, и «научной», свидетельством чему — возок, направляющийся к хирургу. Еще сегодня, по сути, дела обстоят подобным же образом: достаточно зайти в церковь или часовню, и увидишь такие же вотивные дары, обычно в виде серебряной пластины в форме ноги, глаза или больного органа.

Главные божества, к которым обращаются с просьбами об исцелении в римскую эпоху, — Минерва, Карна, Мефитис[77] (божество испарений земли), Фебрис.[78] Затем существовала целая «династия» божеств-целителей: Аполлон-врачеватель, его сын Эскулап (Асклепий)[79] и дочь последнего, Салюс,[80] богиня здоровья.

Порой, чтобы смягчить гнев богов во время эпидемий, римский Сенат распоряжается провести особый обряд — лектистерний, то есть торжественный пир, где приглашенными являются статуи или иные изображения божеств: боги мужского пола возлежат на триклиниях, богини сидят на стульях, согласно строгому этикету архаического Рима.

И это еще не все. Существуют особые божества, у которых просят защиты от болезней. 21 декабря, например, проходит праздник Ангероналий («Divalia vel Angeronalia») в честь богини Ангероны, чье имя звучит для нас знакомо, потому что, возможно, происходит от angor[81] («удушье, томление»), соответствующего нашей ангине: богиня Ангерона исцеляла сердечные недуги.

Теперь Лузий разглядывает изображение двух борющихся гладиаторов. На небольшом свинцовом рельефе — фракиец против мирмиллона, их щиты и шлемы украшены морскими фигурами. Возможно, так раненый гладиатор возблагодарил богов за свое исцеление. Болезнь не делает различий, она объединяет всех, от сенаторов до гладиаторов, свидетельством тому — висящие здесь сотни изображений частей тела.

Раб вздрагивает: кто-то крепко схватил его сзади за плечо. Это настоящая рука, сухая и костлявая, — она принадлежит служителю храма. Жреца нет: он пошел захоронить лишние вотивные дары в священную яму (периодическая уборка, необходимая во всех храмах Античности, благодаря которой археологи располагают сегодня роскошными коллекциями вотивных даров).

Охранять храм был оставлен только один полуслепой раб. Тощий, лысый, с длинной бородой, во рту осталось несколько кривых зубов, а глаз, затянутый бельмом, придает всему облику зловещий вид. Перепуганный Лузий поспешно удаляется и садится обратно в возок.

Возок въезжает на длинный белоснежный мост. В воде отражаются его пять арок, получается великолепный оптический эффект: пять кругов разных размеров. Этот мост — одна из визитных карточек города Ариминум. Его начали возводить по приказу Августа и закончили при Тиберии, он — настоящее произведение искусства, сделан так хорошо, что переживет две тысячи лет истории (включая попытку нацистов при отступлении взорвать его во время Второй мировой войны). По мосту и сегодня еще движется интенсивный транспортный поток.