Но я все равно люблю этого ублюдка.

Еще неделю назад я дал бы ему пять. А сейчас это просто… грустно. Пустая трата времени.

Я снова услышал, как Лекс смеется. Они ушли.

Мне срочно надо было проветриться. Лекс сказал, что через несколько минут у меня встреча с новой клиенткой, но пока я никого не видел. А девушки обычно приходят заранее (если вообще приходят) и какое-то время наблюдают за скамейкой. Причем с жутко подозрительным видом.

Но сегодня времени на это не было. Впереди хренова туча дел! Так что я просканировал глазами пространство перед собой: сначала слева направо, потом справа налево. Бинго!

Вот же она, растерянная одинокая девочка в кедах, рваных джинсах-бойфрендах и белой футболке. Черт, а это что? Красная повязка на голове? Сегодня День независимости? Хоть бы хот-дог в руку взяла, раз уж одета как для барбекю.

– Ты, – сказал я одними губами и поманил ее пальцем. Она побледнела, отвела взгляд, потом снова посмотрела на меня. – Да-да, – кивнул я. – Ты.

Девушка снова отвела глаза. Ох ты господи!

Мне что, правда придется встать?

Еще пару минут она переминалась с ноги на ногу, после чего наконец осторожно подошла.

Когда тощее тельце новой клиентки бросило тень на скамейку, я принялся внимательно изучать то, с чем придется работать.

Стрижка каре. Шатенка. Миленькая фигурка. Девушка была крохотной, словно пикси[31]. Ни капли уверенности в себе. Еще и сгорбилась. Вообще, по тому, что она на себя нацепила, можно было догадаться: высокой самооценкой тут и не пахнет.

Ставлю на то, что… она до последнего была послушной дочерью, а теперь готова разорвать этот порочный круг и начать жить по-настоящему. Об этом говорило и то, как она шла и как оделась, чистенько и аккуратно, словно собиралась на воскресный ужин, а не на занятия.

И ее родители наверняка были… думаю… местными. И это плохо.

– Ты живешь в кампусе? – спросил я.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Значит, все еще с родителями?

Робкий кивок.

– У тебя есть подруги?

Она энергично закивала.

– Они живут в общежитии?

Снова кивок. Было ощущение, что я из нее информацию клещами вытаскиваю.

– Отлично… У тебя плохо с деньгами?

Нахмурившись, девушка подняла голову, и я увидел, что у нее темно-зеленые глаза.

– Нет.

Слава богу. Разговаривать она умеет!

– Хорошо.

Я хотел было встать, но раздумал. Клиентка ростом едва доходила мне до середины груди.

– Твое первое задание: скажи родителям, что ты переезжаешь. Потом найди себе жилье на кампусе или рядом. Пора прекращать прятаться за маминой юбкой… – я наклонил голову набок. – Как тебя зовут?

– Кто ты такой? – Она нахмурила брови. – Я должна была встретиться с…

И она снова замолчала.

Я протянул клиентке руку.

– Имя – Иэн Хантер. Я твой тренер по свиданиям.

Она уставилась на мою руку, потом протянула свою, и мы скрепили знакомство рукопожатием.

Ее рука как-то странно дрожала. Меня передернуло.

– Задание номер два, – я крепче сжал ее ладонь. – Парням нравятся слабые женщины, но слабых рукопожатий они не любят. Сожми мне руку и потряси, словно ты, – я закашлялся, – пожимаешь мне руку.

– Что?

– Ты же слышала песню Nasty girl[32]? Парню нужна «леди на улице, но сумасшедшая в постели». Судя по твоему рукопожатию, у тебя со вторым не очень. Всегда важно крепко сжимать руку. Мужчины обращают внимание на такие вещи. Чуть позже я пришлю тебе расписание. Внимательно прочитай все, что в папке, которую тебе отправил Лекс, и подробно заполни анкету. Не звони мне. Только эсэмэски и электронная почта. А мне пора бежать.

– Но…

– Приятно познакомиться?..

– Вивиан! – воскликнула она и наконец улыбнулась.

Я помахал ей рукой и направился прочь.

– Все не может быть настолько плохо, – сказал я, уперевшись головой в дверь. Если Блейк не поторопится, у меня весь лоб будет в занозах.

– Но это так, – ответил приглушенный голос. – Все… очень плохо.

– Плохо настолько, что я могу зайти в комнату, запереть дверь изнутри, и мы останемся дома? Или настолько, что парень с монобровью из китайского ресторана откажется, если ты дашь ему свой номер?

– Берт?

– Его зовут Берт?

Я засмеялся.

– Он очень милый, – вздохнула Блейк. И выругалась. Что-то ударилось о дверь, и она приоткрылась. В поле зрения появилась ее рука с ярко-розовым маникюром.

Закатив глаза, я распахнул дверь до конца. Блейк сделала шаг назад. Первое, что бросилось в глаза, – это ее волосы. Прекрасные густые волнистые волосы, такие, что… словом, я бы продал Лекса, чтобы она смогла ко мне переехать.

– Твою мать, – пробормотал я, подходя к ней. – Ожидание того стоило.

Я не знал, как еще выразить восхищение.

Блейк попятилась. У нее был идеальный макияж. Аккуратный смоки-айз с легким розовым отливом. Не слишком яркий, всего в меру.

На ней было черное платье.

Узкое. Она все-таки решилась!

Я никогда не был поклонником трикотажа. Такие платья напоминают старушек, которые мирно вяжут, сидя на крыльце. И одного взгляда достаточно, чтобы понять: ночь с такой девушкой удовольствия не доставит.

Но на Блейк… Оно смотрелось потрясающе: подчеркивало каждый изгиб ее тела и едва прикрывало попку. У платья не было рукавов, зато был воротник-стойка. Мне нравятся такие. А когда девушка повернулась, я увидел полностью открытую спину. Боже милостивый, как же мне нравится ее спина!

Я прислонился к двери.

– Уверена, что хочешь сегодня куда-то идти?

Блейк покрутилась передо мной, одергивая платье ниже.

– Все настолько плохо?

– Да, – зарычал я, подходя к ней вплотную. – Все… ужасно. Уродливо, безвкусно. Просто отвратительно. Как ты могла подумать, что мужчине понравится. – Мои ладони гладили ее руки, спускаясь ниже, на бедра. И я привлек ее ближе к себе, – этот кошмар?

– Кошмар, да? – Девушка хрипло усмехнулась. – Поэтому ты так на меня смотришь? Это как авария – нельзя пройти мимо?