по полу, не разбившись.

Затылок пронзила боль. У меня оставалась последняя попытка использовать дар без ущерба организму.

Подхватив «самаритянина» подмышки, я втащила его в камеру, где помогла избавиться от пояса и куртки. И только потом выстрелила в обоих легионеров «флюидом». Они пробудут в отключке, пока их не хватятся и не введут антидот. Убедившись, что путь свободен, я закрыла их в камере и повернула направо.

Двадцать минут форы. Потом курильщики вернутся и поднимут тревогу.

Сквозь крышу мансарды пробивались последние затухающие лучи. Вздрагивая от каждого шороха, я быстрым шагом миновала мебель в чехлах. В западном углу, у стены, обнаружился оправленный в золото портрет Жакмин Ланг в натуральную величину.

На поясе висел карманный фонарик. Направив его на стену позади портрета, я принялась ощупывать декоративные панели. Одна панель болталась, и я налегла на нее всем телом. Наконец перегородка сдвинулась. Из темного провала тянуло сквозняком.

Фальшивая стена. Распластавшись на животе, я протиснулась в щель. С потолка сыпалась пыль. Стараясь не закашляться, я вернула панель на место и посветила вперед. Луч выхватил узкую винтовую лестницу.

Я стащила ботинки и заткнула их за пояс. Потом выключила фонарик и сунула его в карман. Свет может просочиться сквозь щели и выдать меня с головой. В отеле «Гаруш» по-прежнему сновала добрая сотня лабиринтов.

Тьма стояла кромешная. До лестницы добиралась на ощупь. Ступени предательски скрипнули под тяжестью моего веса. Любой заработавшийся допоздна чиновник мог услышать меня сквозь тонкую перегородку, скрывавшую забытую часть особняка. Всю дорогу я чутко отслеживала эфир. Не хватало еще нарваться на Милен с Жаном-Мишелем.

Впрочем, ребят поблизости не оказалось. В отличие от их папаши.

Спустившись еще на пару ступенек, я почуяла сквозняк и, щелкнув фонариком, прикрыла луч ладонью. Справа, прямо над головой, зиял неровный пролом.

Лестница уходила вниз, на первый этаж. Нельзя терять ни минуты, нужно добраться до Корнефороса раньше, чем ДКО вернутся в мансарду… Но Менар был так близко, а искушение подслушать его тайны – слишком велико. В конце концов, меня послали сюда шпионить. Успокоив совесть, я втиснулась в пролом с фонариком в зубах и, перебирая руками, поползла вперед, к свежему воздуху. Только очутившись в тесной норе, я погасила свет.

В зазоре между потайным ходом и оштукатуренной по дранке стеной немилосердно дуло. Бесшумно, словно паук, я ползла на брюхе, дыхание было тягучим, как мед.

Меня не пугали замкнутые пространства. В отличие от темноты. Сглотнув, я упорно продвигалась вперед, хотя пыль забивалась в нос, в горло.

Слева раздался голос Менара. Он разговаривал с кем-то, однако у его собеседника почему-то отсутствовал лабиринт. Удостоверившись, что дальше хода нет, я припала ухом к стене.

– …четыре дня назад, Рэкхем, – чеканил Менар по-английски. – Я не привык ждать в угоду паранормалам.

Я затаила дыхание.

– Покажи имена, – потребовал Менар. Повисла долгая пауза. Наконец: – Это вымогательство. За дурака меня держишь?

– Напротив, вы всегда представлялись мне человеком мудрым, – откликнулся его собеседник. – А сумму считайте страховкой.

Кровь отхлынула у меня от лица. Я узнала бесстрастный, искаженный мундштуком голос, хотя слышала его только однажды – перед битвой за власть. С тех пор он прочно врезался в память.

Вытащив из-под себя затекшую руку, я принялась ощупывать стену в поисках бреши. Вскоре пальцы наткнулись на зазор между дранками. Снаружи штукатурка облупилась, и сквозь крохотное отверстие сочился тоненький лучик света.

Припав к импровизированному глазку, я увидела Золотой зал.

Менар, в белоснежной сорочке с золотыми запонками, возвышался над столом. Перед ним спиной ко мне стоял гость. Вместо кепки и полотняной маски, скрывавшей его лицо в Лондоне, на нем было подобие глухого шлема, не позволявшее разобрать ничего под ним. В остальном он не изменился: все та же грязная шинель, руки в перчатках сложены за спиной, ноги в ботинках со стальными носами широко расставлены, на подошвах налипла грязь.

Старьевщик. Собственной персоной. И Менар только что назвал его по имени.

Рэкхем. Отыщи Рэкхема.

Последние слова умирающего сайенского чиновника перед моим бегством из колонии. Таинственный Рэкхем вместе с Джексоном и Гектором продавали ясновидцев рефаитам.

Рэкхем, одними губами повторила я. Старьевщик.

– Надсмотрщик сочувствует вашему положению, инквизитор, – произнес Старьевщик. – Впасть в немилость к наследной правительнице чревато последствиями. – (Менар вскинул подбородок, и я невольно отпрянула от скважины, опасаясь разоблачения.) – Да, цены высоки – как и качество товара. А выгода, которую вы извлечете, и того выше.

Я жадно ловила каждое слово.

– Нашира Саргас крайне заинтересована в этих anormaux. Профинансируйте их трансфер, – продолжал бесстрастный голос, – и уверяю, ваши отношения с рефаитами разу наладятся.

Не совладав с искушением, я украдкой глянула на Старьевщика. Безжалостного убийцу, едва не прикончившего меня за то, что я подобралась слишком близко к истине. Человека, чьи руки по локоть в крови. В Англии ему удалось избежать правосудия, но клянусь эфиром, что поквитаюсь с ним в Париже.

Менар облокотился на стол. Он явно рассматривал что-то, но из моего укрытия было не разобрать, что именно. В отблесках свечей вместо глаз у инквизитора зияли черные провалы.

– Знакомое имя, – протянул он. – Игнас Фолл. Более известен как Вье-Орфеля.

– Да, – сухо подтвердил Старьевщик.

Я навострила уши. Так звали пропавшего герцога.

– За него никаких денег не жалко. – Менар шумно выдохнул через нос. – Мы познакомились… если так можно выразиться, в Лионе, где я трудился на благо Якорю. С тех пор Игнас у меня как заноза в заднице.

– Устранять занозы – моя работа.

– Как ты его нашел?

– Сперва он на пару с двумя великими герцогами отыскал мое логово и собирался выдать меня властям. А подельники сбагрили Сиротку на серый рынок.

Арктур угадал. Латронпуш и Королева Нищих придумали, как заткнуть рот товарищу.

– Игнас Фолл мой! – зашипел Менар. – Двенадцать лет он водил меня за нос, дразнил, издевался. Двенадцать лет я мечтал, как его кровь обагрит гильотину, и не собираюсь лишать себя такого удовольствия ради прихотей какого-то монстра. Фолл должен умереть от моей руки. Похлопочите, монсеньор Рэкхем.

– Слишком поздно, верховный инквизитор. Игнас Фолл уже во Втором Шиоле.

– Плачу в пять раз больше, чем выручили герцоги.

Повисла долгая пауза. У меня запершило в горле, еще немного и кашляну.

– Щедрое предложение, – констатировал Старьевщик. – Я переговорю с Надсмотрщиком. Уверен, через пару-тройку недель мы завершим миссию по транспортировке.

– И добудьте мне уродов, которых Фолл величает лейтенантами. Этих… кураторов, – буквально выплюнул Менар. – Le Prince Creux, Принц-Доходяга. Renelde du Linceul, Рейнельда-Плащаница. La Tarasque, Ля Тараск. Разыщи их. Всех до единого.

– Охота уже началась, – заверил Старьевщик. – Если пожелаете, они ваши. Разумеется, не бесплатно.

Он шагнул вплотную к Менару, тот затаил дыхание,