Детский кошмар ожил.

– Нет-нет-нет, – кричала девушка. Она оцепенела от ужаса.

Ее никто не слышал.

Ручка вцепилась в тонкую щиколотку и обвилась вокруг обнаженной ноги, словно змея. Перебирая пальцами, как насекомое ножками, ручка поползла вверх, к животу.

Безумный крик девушки разорвал воздух. Она потеряла сознание, и черные пальцы гладили ее губы.

Все закончилось в одно мгновение.

Тени, рассыпавшись, вернулись на место.

Голоса пропали.

Туман исчез.

– Успокойся, – велел спокойный женский голос.

В восточной комнате появилась миниатюрная молодая женщина с пепельными волосами, в этот раз забранными в высокую прическу. Словно древнегреческая богиня, она была одета в тунику.

За ее спиной стояла огромная шарнирная кукла. Она была так прекрасна, что ее красота отталкивала.

Блондинка подошла к мужчине и положила руку на напряженное плечо.

– Что ты делаешь? Тебе нужна тень. Не трать ее впустую. Ты едва восстановился после Пещерного Демона.

Она повернулась другой стороной, и на ее щеке стал виден безобразный шрам.

– Как она оказалась здесь? – прошипел он. – Это твой дом.

Ярость его была слишком очевидной.

– Но в моем доме ты. А ты слишком сильно связал вас. Не стоило. Привязанности – это не в твоем стиле. Привязанности делают нас слабее и лишают тени.

В голосе женщины была назидательность.

– Я хочу ее, – хрипло сказал мужчина, не желая ничего слышать.

Он резко повел головой. Каждая жила на шее напряглась.

– Так сильно?

– Ее страх манит. Слишком сладко.

Он облизнулся. Словно пробовал ее страх на вкус. Скучал по этому страху.

– Страх или любовь? Ты слишком жаден, – заметила женщина, садясь на кровать рядом с лежащей без сознания девушкой и гладя ее по растрепанным волосам.

– Я слишком щедр. Не убил ее. Подарил жизнь, – глумливо заметил мужчина.

– Ты – создатель? Отвратительно, – растянулись губы женщины в улыбке.

– Я слышу, как она кричит. Там, где она, сильнее пахнет кровью. Невероятно, – с шумом выдохнул он воздух. – Хочу Кэнди.

На его лице появилась улыбка наслаждения. Но блеск лиловых глаз стал болезненным, тусклым.

Возможно, это была борьба двух противоположностей.

– Не вмешивайся в их игру, – устало попросила женщина.

– Они играют с моей игрушкой, – отозвался он, криво улыбаясь.

И растворился в воздухе.

– Глупец, – рассмеялась блондинка, поняв, куда тот направляется. – Игра? А ты уверен, что это игра?

«Если Пещерный Демон вновь зацепит тебя, не приходи. Ты вне закона. Ты – часть Диспатера».

Она точно знала, что эта направленная мысль достигнет головы Темного Пугала, где бы тот ни находился.

«Пошла ты».

Усмехнувшись – другого ответа можно было и не ждать, женщина склонилась к девушке, касаясь светлыми локонами обнаженных плеч и груди.

– Бедное дитя. Он напугал тебя? Поэтому я не люблю мужчин. За страх нужно платить. И я щедро заплачу тебе.

Она нежно поцеловала ее в лоб и сняла ошейник. И, не оборачиваясь, велела кукле:

– Отнеси ее обратно.

Кукла с легкостью подхватила находившуюся без сознания девушку и скрылась в проеме незаметной двери.

– Любовь – самое большое безумие, – тихо сказала женщина, обращаясь к рыжеволосой, которая не реагировала ни на что происходящее.

Она готова была согласиться с любыми словами.

* * *

Казалось, ничего не изменилось.

Казалось, Джесс не попадала ни в чей дом.

Казалось, прошло не больше пары секунд, и она просто зажмурилась, а после распахнула ресницы.

Джесс так и находилась в шкафу, и Роберт Уолш смотрел на нее пристально, умоляюще и раздраженно одновременно.

– Джессика Мэлоун, – повторял он, – ты должна им сказать. Должна сказать. Сказать.

Его рука, сжимающая нож, тряслась. По подбородку текла слюна.

– Отпусти меня, – взмолилась она, тяжело и часто дыша. – Не убивай. Не надо.

– Это не я! – заорал Уолш так зло, что его лицо внезапно перекосилось.

Он больно схватил Джесс за волосы, пытаясь вытащить ее из шкафа.

Она в третий раз постаралась оттолкнуть его, но его хватка была слишком сильна. Все, чего она добилась, – нож выпал из его руки.

Завязалась короткая борьба.

Джесс и сама не знала, откуда в ней столько силы. Но в какой-то момент она сумела подхватить упавший нож и выставила его вперед защитным движением.

Лезвие легко вошло в плоть. Уолш сдавленно вскрикнул.

В голове Джесс вспыхнула белая молния. Она обожгла виски и ударила в лоб изнутри, рассыпавшись на клочья прошлого.

Короткие двухсекундные обрывки наводнили ее голову забытыми воспоминаниями. Страшными, яркими, темными. Теми, которые она никогда не должна была вспомнить.

Вспышка.

Джесс поднимает с земли нож.

Вспышка.

Крепко сжимает рукоятку.

Еще вспышка.

Ее овладевает желание – одно лишь дикое желание – всадить лезвие в…

В кого – Джесс не помнит.

Но вновь мелькает перед покрасневшими глазами вспышка, и она видит, что лезвие входит в кого-то. И на одежде вокруг раны тотчас расплывается кровавое пятно.

И Джесс почти ликует.

Вспышка.

Она бежит по полю.

* * *

Джеймс смотрит на Джесс самодовольно, зная, что отныне власть – у него. Ему смешно и радостно одновременно.

В ее взгляде читается страх, который не дает нормально мыслить. Стирает логику в порошок. Обезоруживает.

– Чего ты хочешь? – спрашивает она тихо.

Он улыбается.

– Для начала поцелуй меня, – говорит Джеймс и прикладывает палец к гладко выбритой щеке. – Например, сюда.

Джесс оторопело смотрит в одну точку.

– Эй, Мэлоун, ты слышишь, что я говорю? Я никому не скажу про тебя и малыша Элмера, если покажешь, чем вы занимаетесь, пока мамочка не видит.

Она пристально на него смотрит. В ее взгляде – гнев.

– Ты с ума сошел.

– Переспи со мной, – говорит он и широко улыбается. – Это ведь легко. Давай прямо здесь, Мэлоун.