к воротам вместе с остальными. После небольшой заминки девушка поняла, что вошла в сознание скакуна и управляет им.

Хейвен жадно вдохнула полной грудью. Свободна, она свободна!

Ухмыляясь, она пустила мерина в галоп и скакала во весь опор, подставив лицо холодному ветру, пока не заметила, что остальные отстали.

Только тогда Хейвен ослабила контроль над разумом и позволила животному передохнуть. Они оба нуждались в этом. Ее тело казалось мешком, набитым песком: даже просто поднять голову было трудно.

Монстр Теней из Преисподней, Хейвен бы сейчас все отдала за ванну и пуховую перину!

Тем не менее, ее губы растянулись в гордой усмешке, когда она присоединилась к Солисам. Ей уже стали подвластны две вещи, которые не могли быть подвластны простой смертной: магия и слияние душ с животным.

И ей это очень нравилось.

Бросив усталый взгляд на Ашерона и проигнорировав засыхающую на его сапогах рвоту, Хейвен ожидала, что он будет впечатлен.

В конце концов, она спасла их.

Вот только он не выглядел впечатленным. Ни в малейшей степени. На его золотистых скулах играли желваки от едва сдерживаемого гнева, пухлые губы были поджаты. На лбу вздулась вена.

Повелитель Солнца сделал несколько кругов на своем коне возле Хейвен, пронзая ее немигающим взглядом.

– Ты понимаешь, что натворила, смертная?

У Хейвен отвисла челюсть. Ему просто невозможно угодить!

– Ну, не знаю. Спасла нас?

Рыча, Ашерон заставлял свою лошадь все быстрее и быстрее огибать Хейвен, взбивая копытами песок, и бедное животное встало на дыбы, словно чувствовало гнев Повелителя Солнца.

Хейвен выпятила подбородок и демонстративно потянулась. Неужели ему обязательно устраивать целое представление?

Наконец, Ашерон остановил свою кобылу и повернулся лицом к Хейвен, сжимая и разжимая кулаки.

– Оно того стоило?

Мысли Хейвен вернулись к рунным камням в ее кармане. Она уже хотела прикинуться дурочкой, но что-то в тихом, угрожающем голосе Ашерона, в том, как хромала Рук, а Сурай отводила глаза, заставило девушку сказать правду.

– Нет. – Она попыталась сглотнуть, но горло перехватило. – Я не хотела, чтобы Рук пострадала.

– Нет? Тогда что, по-твоему, должно было произойти, когда ты украла рунные камни и разбудила джинна, а затем оставила нас разбираться с этим?

Хейвен потерла большим пальцем висок, съежившись под сердитым взглядом Повелителя Солнца. Теперь ее план не казался таким уж хорошим.

– Я не думала, что это разбудит демона.

– Ты никогда не думаешь. В этом-то и проблема! – Он провел пальцами по своим слипшимся волосам. – Я сказал тебе не использовать магию, а ты использовала магию. Я сказал не красть рунные камни, а ты украла рунные камни.

– Ты не запрещал мне красть их, – не выдержала Хейвен. – Ты только подозревал, что я могу их украсть.

На мгновение ей показалось, что Ашерон сейчас спрыгнет с лошади и убьет ее. Его глаза были широко раскрыты от ярости, вена пульсировала на лбу и виске, изгибаясь, как змея.

Его голос лишь подтвердил ее опасения, когда Повелитель Солнца тихо и обманчиво мягко прорычал:

– Это само собой подразумевалось.

– Я прошу прощения, хорошо? – Хейвен взглянула на Сурай. Она ненавидела это чувство, это ощущение вины. И все же, как бы сильно она ни старалась его подавить, оно поднималось, как пузырь на поверхности озера. – Этого больше не повторится. Ты даже можешь… – Девушка стиснула зубы. – …Ты можешь забрать рунные камни обратно.

Хейвен могла поклясться, что слышит, как Ашерон скрежещет зубами, пронзая ее взглядом изумрудных глаз.

– Возможно, там, откуда ты родом, смертная, пара магических камней может компенсировать причинение вреда кому-то из твоих близких. Но со мной этот фокус не пройдет.

Хейвен чудом удалось не закатить глаза. Богиня Небесная, похоже, его гнев ничем не успокоить!

– Просто проведите меня через Погибель, и вы больше никогда меня не увидите.

Ашерон покачал головой.

– Ты до сих пор не поняла, что натворила, не так ли?

По спине Хейвен пробежал морозец, заставляя ее отшучиваться, хотя больше всего на свете ей хотелось сжаться в комок.

– Что? Неужели непреднамеренное обливание Солиса внутренностями демона считается преступлением?

– Ты самое эгоистичное, упрямое существо, которое я когда-либо встречал! Монстр Теней из Преисподней, ты даже хуже, чем чинга! – Ашерон махнул рукой в пренебрежительном жесте. – Пусть пожиратели тебя забирают.

У Хейвен сердце ушло в пятки.

– Пожиратели? С чего бы им…

– Захотеть тебя? Ты – смертная, владеющая как темной, так и светлой магией. И так как ты посчитала необходимым использовать свою магию, позволь тебе напомнить, после того, как я напрямую сказал тебе не делать этого, теперь они все знают и совершенно точно потребуют тебя в качестве платы за пересечение нами границы.

Казалось, воздух покинул ее легкие. Дамиус. Хейвен попыталась возразить, подобрать слова, которые заставили бы Ашерона передумать, но кто-то схватил ее за руки и связал их.

Нет, она не может вернуться к нему! Она ни за что не вернется!

Хейвен боролась, ее плечи напрягались и болели от усилий, но использование магии лишило ее сил, а Бьорн был сильнее.

Лихорадочно выискивая путь к спасению, Хейвен снова попыталась вызвать магию, но силы уже иссякли. И даже если магия в ней еще оставалась, Хейвен понятия не имела, как вызвать ее или подчинить своей воле.

Закончив связывать девушку, Бьорн грустно улыбнулся ей.

– Ты можешь сколько душе угодно пытаться сейчас использовать темную магию, но магические ивовые лозы, которыми я тебя связал, не позволят тебе этого.

Связанная, злая, голодная и покрытая слизью демона, Хейвен извивалась, брыкалась и билась в своих путах, как дикое животное, из-за чего несколько раз падала лицом вниз с лошади в песок.

Каждый раз кто-нибудь из Солисов спокойно останавливался и сажал девушку обратно на лошадь, и Хейвен продолжала извиваться, кусаться и делать все, что, по ее мнению, могло помочь ей сбежать.

Она проклинала их, всех до одного. Она обзывала Ашерона всеми грязными словами, какие только существуют. Она пообещала обрушить на их головы пламя Преисподней и смерть.

Все безрезультатно.

Время шло, солнце обжигало ее щеки, голод становился почти невыносимым, и в голове Хейвен пульсировала лишь одна мысль – нужно выжить.

Она должна дать отпор. Должна сбежать. Если Пожиратели заберут ее, она уже через сутки будет мертва – или еще хуже. Всегда может быть еще хуже.

В конце концов, ее прежний хозяин, Дамиус, был не из тех, кто прощает.

Глава двадцать шестая

Из-за паники Белл впал в ступор и вжался спиной в холодную каменную стену камеры. Сгорбленное существо, пробравшееся через дыру, заполнило своим массивным телом половину комнаты