и злость — я словно отделил себя от этого. А в один из дней вдруг понял — белый ретрит! Все, что происходит со мной здесь, — это белый ретрит. И случился он практически на другой половине земли по отношению к тому месту, где я прошел черный ретрит. Совпадение? С некоторых пор я не верю в такие совпадения. Нет, это не совпадение.

Я был уверен, что кругосветка меня изменит, что встречу человека, который подтолкнет меня к какому-то пониманию, откровению, перевернет мой мир, и я не останусь прежним — как это случилось с японцем Иоши при встрече со мной. А оказалось, что здесь, на этой громыхающей жестянке с бесконечно покачивающимися контейнерами, посреди бесконечного моря, «на линии огня» между заносчивыми хорватами и добродушными шриланкийцами, я понял, что произошел переломный момент в моей жизни, и я встретился с человеком, ради которого отправился в эту кругосветку. Я встретился с самим собой! И четко понял — это произошло! Я стал другим!

* * *

Был в этом путешествии еще один важный момент, которого я долго ждал: второе прохождение экватора. Первый раз я пересек его в Эквадоре, теперь же был на противоположной стороне, на другом — азиатском — континенте, недалеко от крупных индонезийских островов, и, поднимаясь вверх, готовился пересечь его снова.

Для моряков это был обыденный процесс — экватор туда, экватор обратно… Когда контейнеровоз втиснулся в узкое горлышко залива между Явой и Суматрой, я отметил на своей карте эту точку — очень тоненький проход, очень тонкую грань между двумя цивилизациями — географически такими близкими, но такими далекими ментально.

«Еще чуть-чуть, — думал я, — и мы окажемся в Азии. Где живут совершенно другие люди — внешне, внутренне, с другими нравами, привычками, другой едой, укладом жизни… Как это может быть: от нас до них, условно говоря, пешком можно пройти, а мы — будто жители разных планет! Почему?…»

«С другой стороны, — продолжал думать я, — японец, которого я встретил в Австралии, — тоже человек с совершенно другой ментальностью, а беспокоит нас с ним одно и то же. Значит, при всех внешних различиях внутри мы одинаковые». И ведь круто, что мир так разнообразен, что в разных уголках этого большого шара существует, живет, растет, дышит, мечтает так много всего разнообразного — иначе какой смысл в моей кругосветке, если бы везде было одно и то же?

Совсем скоро меня ждет Азия — пряный, острый и очень самобытный континент. Скоро я расстанусь с этим контейнеровозом, поэтому решил напоследок прогуляться по нему — вдруг не все разглядел.

Выпросив разрешение у капитана, я отправился гулять, снимать и… Была не была — решил спуститься в трюм. Здесь я еще не был — и так увлекся, что снимал в трюме минут тридцать. Когда же поднялся наверх…

— Сурин, чтоб тебя! Ты где был?! — обычно спокойный пухляш Лука буквально разрывался от возмущения. — Мы уже думали, ты утонул!

— Кто вам разрешил спускаться в трюм? А если бы с вами что-то случилось? Решили нас напоследок под трибунал отправить? — капитан тоже был полон праведного гнева.

Я вежливо извинился и решил поскорее ретироваться. Но чувствовал, что запланированное интервью с капитаном накрылось медным тазом. Так и случилось: гордый хорват наотрез отказался меня простить.

Я решил напоследок постоять на капитанском мостике и полюбоваться океаном. На мостике уже стоял Иван и вглядывался в сине-черную даль.

— Помнишь, в нашу первую встречу я обещал рассказать тебе, почему мы все ненавидим эту работу, но все равно возвращаемся? — сказал он, ненадолго переведя взгляд на меня.

— Да, конечно.

— Понимаешь… Мы все действительно ее ненавидим. И я ненавижу. Я мечтаю о собственном бизнесе, я считаю дни до возвращения домой… Это правда. Но знаешь, какая еще бóльшая правда?

— Какая? — спросил я в темноту.

— Посмотри вокруг: тишина, пустыня, океан. Нет шума. Нет никого и ничего… Только ты и океан. А когда я возвращаюсь… На меня обрушивается шум за окном, сигналы машин, звонки телефона, все хотят со мной поговорить, все от меня чего-то хотят… А здесь я один — стою, смотрю на океан и понимаю, что без этого уже не могу. Но при этом мечтаю вернуться на землю — в мир шума и стресса. А вернувшись, уже через несколько дней хочу сбежать назад на корабль… Парадокс, да? Но я хочу сюда. В эту тишину. Поэтому все они, — Иван махнул рукой в сторону матросов, — будут рассказывать тебе, как ненавидят все тут и мечтают скорее вернуться домой, а на самом деле их уже затянуло. И они наверняка проработают тут всю жизнь — потому что по сути мы все отшельники. А эта работа — наше легализованное отшельничество.

И он снова перевел взгляд в сине-черную даль. Я ему больше был не нужен.

День 209

Сингапур, Азия

89 329 км пути

Наконец этот день настал — я прибыл в Сингапур и мог в конце концов попрощаться с этой огромной махиной — местом моих двухнедельных мучений и, считаю, второго рождения. Но контейнеровоз не был бы контейнеровозом — вернее, его команда не была бы его командой, если бы отпустила меня просто так. Уйти с этой посудины оказалось так же непросто, как и взобраться на нее.

Сингапур уже манил своими огнями, и я с 20-килограммовым багажом спустился по веревочной лестнице и стал ждать шаттл, который должен был вывезти меня из порта. Но прошел час, а шаттла все не было. Пришлось тащить свои вещи обратно, к команде контейнеровоза, которая вовсю разгружала контейнеры.

О, вот же он — лысый хорват, в клубах сизого дыма принявший меня на борт.

Лысый все так же самозабвенно курил.

— Здравствуйте, я Сурин. Помните…

— Помню, — лысый демонстрировал чудеса речи с сигаретой во рту.

— Мне нужен шаттл, а его нет…

— А я при чем? Нужен — звони.

— Куда?

— Шаттлу! — лысый заржал. — Слушай, чего ты от меня хочешь? Мы тебя довезли? Довезли. Вот тебе Сингапур, — он махнул рукой в сторону города. — Добро пожаловать! Дальше сам.

И что мне делать, куда идти, куда звонить? Стоял с сумками посреди порта, мимо проезжали машины с мигалками, грузы — куда тут вообще можно идти, а куда нельзя?…

— Короче, выйдешь — они там стоят, — отмахнулся от меня лысый и повернулся к контейнерам.

Я снова спустился по шаткой веревочной лестнице, побродил с сумками туда-сюда — естественно, никаких шаттлов не было.

Что делать? Снова лезть наверх? Как будто у меня