– У тебя кровь, – сказала Калла.

– Примерно так я выглядел прошлым летом, когда упал с лошади, – усмехнувшись, сказал Родерик.

– Не обращай на нее внимания, – сказала Розалин-да, снова с нервной улыбкой. – Она у нас со странностями.

Я села за стол между Зили и мамой. Положив испачканный кровью осколок у своей тарелки, я взяла белую льняную салфетку, стерла с руки оставшуюся кровь и расправила салфетку на коленках.

– Я заблудилась в лесу, – сказала я. – И врезалась в дерево.

С губ Дафни слетел смешок. Она повернулась к Розалинде, и они обменялись понимающими взглядами.

– В этот раз ты превзошла саму себя, – сказала Дафни, указывая на осколок. – Это что? Предмет культа, который ты нашла в лесу?

В этот момент миссис О’Коннор внесла блюдо с окороком, и все переключились на еду. Мама взглянула на меня, и мне показалось, что за ее безучастным взглядом промелькнула та Белинда, которая приходила ко мне ночью. В ее глазах был немой вопрос. Я кивнула.

Миссис О’Коннор с гордым видом передвигалась вокруг стола, отрезая всем по кусочку пасхального окорока и выкладывая на тарелки гарнир, приготовленный для праздничного ужина: горошек, зеленый салат и молодую картошку, политую сливочным соусом с петрушкой. В центр стола она водрузила кокосовый пирог – белый и пышный, как заячья шерстка, с разноцветными шариками мармелада по краям. Он был встречен восхищенными взглядами.

Все, кроме нас с Белиндой, принялись за еду. Я внутренне напряглась, чтобы заговорить, как вдруг отец откашлялся. Мы повернулись к нему, ожидая услышать очередную унылую новость, но на этот раз он сообщил что-то интересное.

– Я получил письмо от Мэтью, – сказал он.

– Правда? – удивленно воскликнула Розалинда.

– Кто такой Мэтью? – спросил Родерик, накладывая себе еще один кусок мяса.

– Ну как же, – сказала Розалинда. – Мэтью.

– Вдова Эстер, – сказала Зили.

– Вдовец, – поправила ее Калла.

– Да, так вот, – сказал отец, пытаясь вновь завладеть разговором, который начинал от него ускользать. – Он пишет, что несколько месяцев назад продал дом на Граус-корт со всей мебелью. Летом он уходит из компании отца и переезжает в Шарлотсвилл, где будет учиться на юридическом факультете Виргинского университета.

– Он хочет стать юристом? – спросила Розалинда, хотя ответ и так был очевиден.

– Выходит, что так, – сказал отец. – Со временем он собирается податься в политику. Пишет, что начинает новую жизнь.

Розалинда отложила нож и вилку. Я видела, что ей не терпится выпалить что-нибудь язвительное о Мэтью и его новой жизни, но она пыталась взять себя в руки, понимая, что меньше чем через неделю новая жизнь начнется у нее самой. К счастью, ее прервала Дафни.

– Вот бы Эстер могла начать жить заново.

– Да уж, – ответила Розалинда, не в силах сдержаться. – А что, от него убудет, если он заедет и навестит своих новых родственников? Мы не видели его с похорон, и вот он уже уезжает в Виргинию.

– Полагаю, этот дом вызывает у него тяжелые воспоминания, – сказал отец.

– У нас он тоже вызывает тяжелые воспоминания, но мы-то здесь, – сказала Калла, отпив глоток воды из стакана.

Разговор об Эстер лишь подстегнул мои мысли о том, что случилось в лесу. Когда все замолчали, я снова услышала голос Эстер: «Они идут за нами, Айрис». Я поняла, что пора действовать.

Я встала, и все, кроме Белинды, подняли на меня глаза. Я взяла в руку бокал.

– Будет тост? – с опаской спросила Розалинда.

– Нет, тоста не будет, – сказала я и залпом допила всю воду, словно в бокале был виски. – Я только хотела сказать… – Я замерла, неожиданно испугавшись.

– Ну давай же, выкладывай, – сказала Дафни.

– Мне кажется, тебе нужно отменить свадьбу, – сказала я Розалинде.

– Айрис! – Она вскочила со стула, а рядом с ней неловко поднялся Родерик. Все, кроме Белинды, по очереди произнесли мое имя – вокруг стола пронеслось многократное «Айриссссс», словно это шипела змея.

– Объяснись! – потребовала Розалинда.

– Я боюсь, что… – Я стояла на краю обрыва, и мне бы сделать шаг назад, но я уже не могла. – Если ты выйдешь за Родерика, ты умрешь.

– Ах ты маленькая чертовка! – вскричала Розалин-да. Родерик удерживал ее за талию, иначе она бы набросилась на меня. – Да ты просто злобное создание, вот ты кто!

Отец поднялся, чтобы помочь Родерику удержать ее, но она кричала и брыкалась, пытаясь вырваться.

– Я знаю, это твоих рук дело! – сказала она, указывая на Белинду. Я не осмеливалась смотреть на маму, чтобы не навлечь на нее подозрений в сговоре со мной, но в тот момент я быстро взглянула на нее. С непроницаемым лицом она смотрела на Розалинду. Мне подумалось, что настоящая Белинда, прятавшаяся за успокоительными, наверняка не была столь безмятежна.

– Это ты внушила Айрис все эти мысли! Прямо как старая ведьма!

– Ну же, довольно, – сказал Родерик, взяв ее под локоть. – Давай выйдем на улицу.

– Да ты и половины всего не знаешь, Родди, – сказала Розалинда, вырываясь. – Она отравляет все вокруг!

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказал Родерик, снова потянувшись к ее руке. – Но давай не будем устраивать сцену. Наша свадьба состоится, и все тут.

Розалинда нежно ему улыбнулась, и они обнялись. Родерик успокоил ее, но ненадолго: когда они отошли друг от друга, она демонстративно оглядела всех собравшихся.

– То, что случилось с Эстер, не случится со мной, – убежденно сказала она.

– А если случится? – спросила Зили, вдруг зарыдав и потянув меня за руку, словно я могла предотвратить несчастье. Я ожидала, что все за столом будут настроены против меня, но тут Калла обхватила голову руками и принялась раскачиваться взад и вперед на своем стуле.

– Только не это, – со слезами на глазах сказала она. – Это не должно повториться.

Дафни же тихо сидела на своем месте и не пыталась ни пошутить, ни вставить язвительное словечко. Она смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами, словно на нее неотвратимо надвигался грузовик.

Казалось, мы все уже отошли от смерти Эстер – настолько, насколько это было возможно, но теперь я видела, каким хрупким было обретенное было спокойствие. За столом усилился плач: мы словно сходили с ума.

– Никто не умрет, – сказал отец и позвал сестру Марш, которая тут же возникла рядом. Наверняка они с Доуви и миссис О’Коннор подслушивали за углом.

– Пожалуйста, уведите миссис Чэпел в ее комнату, – сказал он, и сиделка взяла Белинду под руку, помогая ей подняться. Белинда не проронила ни слова, но все знали, с кем связана эта моя вспышка.

Я хотела последовать за Белиндой, но отец приказал мне сесть на место. Я повиновалась. Дело было сделано, и мне оставалось только ждать наказания.

Розалинда тоже опустилась на стул, а Родерик встал сзади, положив руки ей на плечи – он хотел то ли успокоить ее, то ли удержать на месте. Казалось, он потрясен событиями этого вечера. Должно быть, праздники семьи Уайтли проходили беззаботно, шумно и весело, над тарелками со свиными ребрышками и за разговорами о лошадях и нефти.

– Дорогие, прошу вас, перестаньте, – сказал отец Калле и Зили: обе до сих пор были в слезах. – Никто не умрет.

– В прошлый раз все тоже так говорили, – сказала Калла. – Мы думали, что мама ведет себя как безумная, а оказалось, что она права. Мы ее не послушали, и Эстер умерла.

Отец не нашел что ответить, поэтому лишь посоветовал ей пойти наверх и прилечь, что она и сделала. Когда она ушла, отец повернулся ко мне.

– Айрис, скажи мне – это мама тебя надоумила?

Розалинда свирепо посмотрела на меня. Врать было бесполезно, это я понимала: они и так знали правду, но признайся я, и Белинду снова ждет клиника.

– Айрис, отвечай.

Почувствовав себя загнанной в угол и совершенно опустошенной, я заплакала.

– Она ни в чем не виновата! – взмолилась я. – Не нужно ее никуда отправлять!

Родерик нагнулся и потерся щекой о щеку Розалинды.

– Увези меня отсюда, Родди, – сказала она. – Если я останусь в этом доме еще хоть на минуту, я закричу!

10

Родерик с Розалиндой ушли, и отец отослал нас наверх. Мы с Дафни и Зили