– Шестнадцать! И все до сих пор в Хаймуре!

Я знала, что он шутит, но все равно поежилась от его слов.

– То есть ни одна из вас еще не обручена? – спросил Юлиус, метнув взгляд на Камиллу.

Айвор приподнял брови и в очередной раз осмотрел меня с головы до пят.

Стерланд усмехнулся:

– Ортан, тебе нужно выдать замуж этих красоток, пока они не сбежали из дома!

– Ничего ты не понимаешь, дорогой мой друг. Даже не представляешь себе, каких вложений… Кстати, у меня есть интересная история на этот счет.

Папа встал, привлекая внимание всех собравшихся, и продолжал:

– Даже не история, а загадка. – Его голос повеселел от вина, и он впервые за много дней выглядел расслабленным. – Как вы знаете, у меня есть восемь прекрасных, милых и талантливых дочерей. И вы, наверное, догадываетесь, что на их содержание уходит немало денег. Но раньше меня это совсем не тревожило. Понт благословил нашу семью достатком, и я никогда не жалел средств, чтобы мои дочери чувствовали себя счастливыми и красивыми. Однако последние события заставили меня призадуматься. Видите ли, у моих девочек какие-то проблемы с ногами.

– С… ногами? – переспросил Верховный Мореход, окинув взглядом каждую из моих сестер.

Гости начали нервно переглядываться: всем захотелось заглянуть под стол и узнать, какие ужасы скрываются под нашими юбками.

– Они снашивают обувь быстрее, чем кто-либо из моих знакомых. Я купил им новые, весьма недешевые туфли накануне дня рождения тройняшек. Все стоптаны до дыр! Я отпустил их в город за новыми – и эти тоже уже успели прийти в полную негодность. Они просят меня съездить в магазин за новыми туфлями чуть ли не каждый день, и что бы вы думали? Сегодня горничные доложили, что тройняшки просят у них взаймы запасные башмаки!

Я посмотрела на Розалию. Они пообещали мне не ходить на танцы до Прибоя. Сестра опустила глаза, избегая моего взгляда. Даже грации смущенно заерзали на стульях.

– Сначала я подумал, что они просто хотят одеваться по последней моде и пополнять свои личные коллекции обуви. Но нет. Кожа действительно потрескалась и износилась, и туфли разошлись по швам.

– Как странно, – прокомментировала Амелия. – Возможно, проблема в материалах сапожника?

– Так я и думал, так я и думал! – усмехнулся отец, сделав большой глоток вина.

Морелла протянула руку, чтобы усадить его, но папа лишь отмахнулся и с энтузиазмом продолжал свой рассказ:

– Я приехал домой из Васы несколько дней назад, и мне сразу же пришлось отплыть на Астрею, чтобы задать трепку этому несчастному сапожнику за то, что продал моим дочерям некачественный товар. Однако он, как оказалось, ни при чем. Виноваты сами девочки.

Гости начали подбираться поближе к нам. Кассиус внимательно смотрел на меня, обдумывая слова папы. Я опустила глаза и почувствовала, как горят мои щеки. Воткнув вилку в рыбное филе, я начала исступленно ковырять его, пока не разорвала нежное мясо в клочья.

Мне казалось, что холодные застывшие глаза рыбы-парусника тоже глядят на меня с плотоядным любопытством.

– Сапожник заверил меня, что другие клиенты ни разу не жаловались на качество его обуви. Ни один. Только мои девочки. Они, наверное, специально их портят, но я ума не приложу, как и зачем. Может быть, кто-нибудь из вас сможет выпытать у них правду?

– А давайте-ка посмотрим на эти башмачки! – весело предложил капитан Башемк.

– Да! – подхватил его помощник, который почувствовал себя значительно смелее после пары кружек. – Покажите нам ваши ножки!

– Дамы! – обратился к нам папа.

Мы непонимающе уставились на него. Первая Ночь должна была проходить совсем иначе. Отец взмахнул рукой, повелев нам встать. Мы немного помедлили, но затем все же отодвинули юбки чуть в сторону и показали туфли. На мне была вторая пара обуви, купленная на Астрее. Я не ходила танцевать после смерти Эдгара, и кожа по-прежнему выглядела как новая.

Регнард наклонился и начал рассматривать ноги Ленор.

– Ты прав, Ортан. Эти туфли совершенно изношены. Как они вообще держатся на твоих ножках, дитя?

Ленор оцепенела, оказавшись в центре внимания.

– Папа сказал, что больше не купит нам новые, – стыдливо ответила она.

– Ортан, скажи, что ты шутишь, – вступилась Амелия. – На дворе зима. Твои дочери не могут ходить босиком по снегу.

Папа выглядел скорее веселым, чем раздосадованным.

– Узнай, что за шалости они скрывают, и вопрос будет решен. Я даже готов купить новую пару тебе, Милли! Самые красивые туфли на всех Соленых островах!

Все дружно рассмеялись.

– Я серьезно! Правда! – не унимался отец. – Всем по паре обуви, если кто-нибудь сможет объяснить мне, что происходит.

– Я бы тоже долго не протянул в таких изящных туфельках, как у мисс Аннали, – усмехнулся капитан Морганштин, наклонившись к моим ногам. – Но, Ортан, ты что-то преувеличиваешь. Эти выглядят вполне прилично. Ни единой царапины.

– Это сущая правда. Аннали – единственная, кто не просил новую обувь, – согласился отец. В его глазах уже появился нездоровый блеск. Морелла поставила перед ним стакан воды, но он сделал вид, что не заметил.

– Как интересно! – пробормотала Амелия. – Может, ты что-то делаешь иначе, Аннали?

Камилла пристально посмотрела на меня, и я пожала плечами.

– Вот видите! Слова из них не вытянешь!

К облегчению Мореллы, папа наконец сел, опустив локти на стол.

– Это сводит меня с ума. Я даже готов передать свои владения тому, кто раскроет тайну моих дочерей!

– Слушай, а у меня есть идея! – заявил капитан Башемк, ткнув Итана в ребра. – Убьем сразу двух зайцев! Пусть тот, кто разгадает загадку, женится на одной из твоих дочерей! Думаю, мы все знаем, кого выберет счастливчик.

Он многозначительно кивнул вправо, но мог этого и не делать: все и так было ясно. Камилла. Самая красивая и умная – и к тому же наследница всего папиного состояния. Соленые острова очень малы, но мы всегда славились своим могуществом, поэтому Камилла была завидной невестой.

Папа опустошил последний бокал вина и потребовал еще. Одним большим глотком он отпил еще полбокала и тяжело опустил веки, пытаясь собраться с мыслями. Наконец он с улыбкой поднял глаза и ответил:

– Звучит неплохо, а?

Я переглянулась с тройняшками. Они выглядели не менее озадаченными, чем я. Что происходит? Папа не мог говорить всерьез.

– Дорогой, может быть, нам стоит обсудить эту идею позже? – мягко предложила Морелла. – Сегодня мы все-таки отмечаем Первую Ночь и восхваляем Понта, не так ли? Не хотелось бы задеть чувства нашего достопочтенного Верховного Морехода…

Жрец пренебрежительно махнул рукой, с интересом наблюдая за всем этим цирком.