Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под громкие аплодисменты Камилло ди Кавур спустился с трибуны, находясь уже в ореоле славы и народной любви со всех концов Апеннинского полуострова, который все больше превращался из понятия «географического» в термин «политический». Теперь в Италии действительно был общепризнанный лидер, кто вел ее жителей к воплощению многовековой мечты о создании единого национального государства.
Глава 9. Во главе реформ
«Экономика является лишь маскировкой политики».
Парижский конгресс и договор, подписанный 30 марта 1856 года, завершили Крымскую войну. В Европу снова вернулся мир, но осознание послевоенных итогов имело разный привкус у всех его участников.
Париж торжествовал. Праздничные огни фейерверка на французском небе освещали возвращение страны на передовые позиции и крушение основ ненавистной Венской системы. Франция становилась ведущей державой, без ведома и участия которой теперь не могли произойти сколь-нибудь серьезные события в любом уголке континента. Амбиции ее правителя были велики, а общество жаждало дальнейших изменений, подобающих статусу великой державы.
Лондон был задумчив. Британский лев оказался не таким уж грозным на поле боя, а мирный договор никак не соответствовал ожиданиям общества. Великобритания, ведущая экономическая и морская держава, не смогла на равных конкурировать с французской армией и диктовать условия на конгрессе. Выгоды от участия в войне были минимальны. Правительство и военные подверглись острой критике. По возвращении из Парижа лорд Кларендон был вынужден отбивать многочисленные атаки политических противников и прессы. С новой силой зазвучали голоса о сохранении status quo на континенте, невмешательстве в его дела, изоляционизме и сосредоточении внимания на развитии свободной торговли и заморской политике.
Петербург грустил. Величие державы, казавшееся еще недавно на недосягаемой высоте, оказалось иллюзорным. На собственной территории русские потерпели поражение, неожиданно столкнувшись с коалицией противников. Внешняя политика, проводившаяся несколько десятилетий, потерпела фиаско, а страна оказалась в изоляции. Помимо унизительных территориальных и материальных потерь империя значительно утратила свой вес в соседних странах и в Европе в целом. Многое, в том числе и непосредственно у своих границ, теперь решалось в иных столицах. Развитие экономики и общества оказалось гораздо хуже, чем в передовых западноевропейских державах. Требовалось время для восстановления сил и выстраивания новой внешнеполитической стратегии.
Вена насторожилась. С одной стороны, все выглядело блестяще. Австрия, не участвуя в боевых действиях, сохранила свое влияние, а ее расположения добивались все участники конфликта. Ультиматум от декабря 1855 года остановил войну и окончательно склонил Россию к мирным переговорам. Австрийцы укрепились на Балканах и находились в дунайских княжествах. С другой стороны, поразительная настойчивость Пьемонта и не менее поразительная уступчивость сардинцам со стороны Англии и Франции привели к тому, что в европейской повестке появился «итальянский вопрос», который затрагивал интересы Австрийской империи. Требовалось укреплять отношения с Лондоном и Парижем, чтобы разговоры на «апеннинскую тему» не превратились в нечто большее. Тревожно смотрелись поползновения Наполеона III играть доминирующую роль на континенте. Хозяин Тюильри снисходительно относился к пьемонтцам и покровительствовал их желаниям, а под лозунгом «принципа национальностей» вмешался в дела Молдавии и Валахии, ограничивая интересы Австрии. Франция представлялась весьма ненадежным партнером. В Пруссии могли снова поднять голову националисты, призывавшие Берлин к собственной политике в Германии. Наиболее предсказуемой была поддержка Лондона, стремившегося к балансу сил. Поэтому политический пасьянс для правителей Хофбурга представлялся весьма непростым.
* * *
Поддержка депутатским корпусом субальпийского парламента Кавура и его правительства после конгресса в Париже не смогла заслонить того факта, что Пьемонт, понеся людские и материальные потери в войне, не получил зримых выгод.
Оппозиция упрекала главу кабинета в том, что Сардиния действовала вопреки своей многолетней политике и давним традициям. Даже Венский конгресс после наполеоновских войн, в отличие от Парижского, присудил Турину территории и деньги.
Кавур был не в курсе того, что 15 апреля 1856 года Франция и Англия заключили секретный договор с Австрией, гарантировавший сложившийся баланс сил и соблюдение Парижского мирного договора. Хотя этот документ был направлен острием против России, он не мог радовать главу кабинета министров Сардинии. Под впечатлением дискуссий на конгрессе и общений с британскими и французскими представителями он ошибочно уверовал, что западные столицы (Лондон и Париж) готовы поддержать Пьемонт в борьбе против Австрийской империи. Скорое разочарование было велико. Тем не менее «итальянский вопрос» прочно вошел в европейскую повестку. Игнорировать Италию было уже невозможно.
В этих условиях Турину помогала политика Наполеона III, пытавшегося своим лавированием опутать континент сетью коалиций. В мае 1856 года он предложил Великобритании и России создать альянс, направленный уже против Австрии. «Не волнуйтесь, — сказал император французов Кавуру, прощаясь в Париже в конце апреля 1856 года, — я чувствую, что мир не будет продолжительным»[293].
В отличие от Лондона, правитель Парижа не отказывался от мысли вытеснить Австрию из Италии. Пьемонт становился серьезным союзником Франции в этом деле. Турину стоило сменить приоритеты: Лондон — образец для государственного устройства, но Париж — реальная сила, способствовавшая объединению Италии. Получивший хороший урок скрытой европейской политики, Кавур конфиденциально делился со своими ближайшими соратниками мыслью, что в течение года разразится война. Он снова ошибся, но изменения должны были последовать — он к ним стремился. Предстояло дождаться этого времени и быть к нему готовым.
* * *
Вторая половина 1850-х годов начала приносить реальные экономические плоды от проводимых в Сардинском королевстве реформ. В бытность еще министром финансов в правительстве Д'Адзельо Кавур добился значительного снижения тарифных пошлин на внешнюю торговлю, мотивируя это развитием товарооборота, расширением национального производства, увеличением конкуренции и снижением цен. Казна лишилась значительных поступлений. Государственный бюджет не был сбалансирован.
Кавур продолжил реформу налоговой системы. В идеале он желал, чтобы над косвенными налогами главенствовали прямые, которые точно отражали бы налоговую базу и доходы граждан. Бедные должны были нести меньшую нагрузку по сравнению с богатыми. В этой связи он обращался к английским политикам с целью изучить британский опыт. Принималась во внимание работа налоговых инспекторов, использование деклараций на доходы и недвижимость, проверка личных счетов и т. д.
Оппозиция критиковала премьер-министра, обвиняя его в слишком либеральном подходе к налогообложению доходов финансистов, банкиров, держателей государственных акций. Особой остротой отличался вопрос налогообложения крупных земельных собственников.
