Больно… Настолько, что уже хочется вцепиться ногтями Ветрову в морду, чтобы покарать его за это предательство. Ведь это знакомство — его каприз!

Я не хотела, чтобы он знал.

Я была уверена — моя дочь будет ему так же не нужна, как и я… Не чувствовать боль за себя — я научилась. А за неё — нет. Тут я не справляюсь.

— Помоги, — тихо и даже кротко просит Яр, поднимая на меня глаза. Он так и сидит, замерев в неудобной позе, и явно не понимает, как ему лучше перехватить Маруську, чтобы не потревожить её.

Я тихонько выдыхаю, напоминаю себе о презумпции невиновности и сама двигаюсь ближе, осторожно разворачивая дочь так, чтобы Ветров мог подхватить её под колени и поднять.

В какой-то момент случайно задеваю плечо Яра, обтянутое тонкой тканью сорочки, и совершенно точно ощущаю, как он напрягается. Будто я его укусила пальцами, и никак иначе.

Да ну его к черту…

Даже смотреть в его напряженную физиономию не хочется.

Персонал в магазинчике проявляет чудеса воспитания, когда видит Маруську на руках у папы — сразу выключает звук. Куртку и еще не оплаченные джинсы пробивают по биркам, даже не снимая их. Маленькие магнитные маячки снимают тоже тут же.

— Вика…

Мне все-таки приходится глянуть Ветрову в лицо. Что-то нужно?

— Телефон из кармана достань, чтоб расплатиться, — едва размыкая губы, шепчет Яр, по-прежнему затаивая один вдох из двух, чтобы не будить мелкую.

Ну точно, нужно расплатиться… Как-то я сегодня совершенно потеряла связь с реальностью, что забываю о таких жизненных мелочах.

Избежать нового соприкосновения с Ветровым не получается. И он снова заметно вздрагивает. Да что за черт? Я ж не электричеством бьюсь, так чего Ветров постоянно так дергается. Злится, что лапаю его светлость немытыми руками?

Телефончик явно настроен на NFC, послушно бздынькает, когда его подносят к терминалу, но для проведения требует код разблокировки экрана.

— Твой старый номер, последние шесть цифр, — роняет Ветров и отчаливает, а я моргаю и пытаюсь въехать, с чего такие подкаты вообще. Мой номер? Ну… Он у меня не то чтобы старый, он у меня вечный, но… Почему вдруг мой?

Господи, Ветров, что ты куришь? И есть ли вообще возможность понять, что происходит в твоей голове?

— У вас такой муж замечательный, — одна из девочек-консультанток вздыхает, а её коллеги сразу начинают на неё шикать за некорректные замечания. То есть да, их-таки тут дрессируют.

А Ветров — умеет производить не то впечатление, которое нужно.

— Он мне бывший муж, — как-то по инерции откликаюсь я, забирая три пакета, ожидавшие нас на кассе.

— Но он на вас та-а-ак смотрит, — удивленный шепот догоняет уже мою спину.

— Типичная собака на сене, — я пожимаю плечами и чувствую себя безмерно уставшей. Ветров и вправду из такой породы — «самому вообще не нужно, но и другому не уступлю ни дюйма своей земли».

Вот только я ему — не его территория!

На улице я наблюдаю дивную картину — Ветров стоит у собственного Лексуса, зарывшись в карманы брюк и ожидая меня. И того, что было еще минуту назад, того, что напоминало живое тепло, уже нету. Ветров снова “в маске”.

— Маруська…

— В машине, — ровно откликается Яр, — загружайся и ты. Я отвезу вас домой.



— Не надо, — я покачиваю головой, — я позвоню водителю Эдуарда Александровича. Тем более у него — мои вещи.

— Он, что, без тебя не найдет дорогу до твоего дома? — Яр саркастично изгибает бровь. — Так на эти тяжелые случаи дырявой памяти есть навигатор.

— Ветров… — его брови взлетают еще выше, будто разом разнося все мои аргументы. Ну и ладно, значит, я просто скажу самое честное, что могу.

— Я от тебя устала сегодня. И хотела бы поскорее остаться без твоей компании.

В конце концов, не прикидываться же, что я тут ужасно расстроюсь, если останусь без его компании. Он меня нервирует. И пытаться не пускать это напряжение наружу, чтобы Маруська ничего не заметила — на самом деле сложно.

Ей ведь не объяснишь, почему её мама настолько до одури не переваривает папу. Она просто не поймет эту правду.

— Это у нас взаимно, я тоже от тебя устал, — Ветров разводит руками, — но, увы, нам многое следует обсудить. Выплаты с моей стороны. Частоту встреч. Вопрос смены отчества. И лучше сделать это сейчас.

Идея не только доехать с Ветровым до моего дома, но еще и разговаривать с ним — совершенный кошмар. Можно я лучше сразу отдамся на волю святой инквизиции? Даже они как-то попроще с ведьмами обращались…

— Да что нам обсуждать? — вымученно выдыхаю я. — Мне ничего от тебя не нужно. Я говорила. А график встреч можем согласовать и позже.

— Тебе — не нужно. Ей — нужно, — Ветров кивает в сторону своей машины, явно имея в виду Маруську, — ты ведь думаешь об интересах дочери, или своя гордость, — это слово он выделяет с глубоким презрением, — тебе дороже?

Ну, вот тебе и твоя полночь, Золушка! Только не твоя карета превратилась в тыкву. А «принц»! Нужно сказать, он долго продержался. Целый день!

Он ведь с меня не слезет… Я его слишком хорошо знаю. И… Есть в его словах какое-то рациональное зерно. Хотя, именно его деньги мне и нужны в самую последнюю очередь. Но я ведь хотела обозначить какие-то точки соприкосновения до суда… Все равно, все это неизбежно! И запихнуть мою гордость куда-нибудь придется, раз уж Ветров уже про все знает.

Господи, ну вот почему единственным подарком судьбы мне вдруг выписали поворотную встречу именно с боссом Ярослава Ветрова? Вот, пожалуйста, недели не прошло, и я уже на этой удочке, должна подыгрывать этому мудаку, чтобы он не сделал мне хуже. Он ведь может… Уж мне ли не знать…

Я стискиваю зубы и сажусь в машину Ветрова. Он наблюдает за этим с саркастичным одобрением, будто хвалит за послушание. Ладошки так и чешутся, чтобы залепить по этой самоуверенной физиономии пощечину.

Я не буду ничего говорить. Послушаю, что он хочет мне сказать.

Воскресенье… День без Ярослава Ветрова… Наступай скорее!



— Ты?!

Я, если честно, вполне прожил бы без такого сомнительного счастья, как встреча с бывшей тещей сегодня. Увы, но Машутка, в дороге уснувшая еще крепче, поставила меня в более безвыходное положение. Отступать мне некуда, надо уже донести дочь до постели…

А тут Титова-старшая — замерла в дверях кухни, держится за косяк. По настроению — где-то промеж состояния «надо упасть в обморок от возмущения» и «надо вытолкать этого подлеца взашей из моей прихожей». Судя по всему, от последнего варианта останавливает мою бывшую тещу только одно — её спящая внучка на моих руках.