Вот так мы скоротали этот вечер. Наконец гости ушли.

– Завтра с утра едем на Мертвое море, – сказалМарат.

– А сколько туда езды? – спросила я.

– Часа полтора.

– Тогда нет, с самого утра я сбегаю на пляж, искупаюськак человек в живом море, а уж потом поедем на Мертвое. А то сегодня я осталасьбез купания.

– Мама, на Мертвом море есть что-то вроде аквапарка,там и бассейн, и горки, можно прекрасно искупаться.

– Аквапарк аквапарком, а Средиземное море я ни на чтоне променяю.

– Ну ладно, раз ты так настаиваешь… – согласилсяМарат и взглянул на меня с мольбой.

– Ну, ребятки, давайте ложиться, а то я что-то с ногвалюсь, хоть и поспала немножко.

– Да, мамуля, ты права, уже поздно. Папочка, я тебедиван разложила, а то там узко, постель постелила. Тебе одной подушки хватит?

– Конечно, хватит, деточка, спасибо! Вот только дай мнена ночь стакан воды.

– Просто воды? Или, может, соку?

– Можно и соку.

Дашка побежала на кухню, а Марат быстро прошептал:

– Ты скоро придешь?

– Не раньше чем через час.

– Почему так долго?

– Пусть ребята уснут.

– А если я тоже усну? Ты меня разбудишь?

– Можешь быть уверен!

Не знаю, как я прожила этот час! Я долго стояла под душем,очень долго расчесывала волосы, выбирала ночную рубашку, хотя выбор был нетакой уж большой. Обычно я сплю в ситцевых, но про запас у меня всегда естькакая-нибудь нарядная шикарная рубашка, как говорит Лерка, «парадно-кадрильная»– мало ли что может случиться в жизни. А сюда я взяла аж две таких рубашки,сама не знаю почему. Нежно-голубую с розовыми прошвочками и черную с большимдекольте и пеньюаром. Нежно-голубая мне нравилась больше, но Марат мужчинапримитивный, и на него черная, пожалуй, произведет большее впечатление.Интересно, а какая понравилась бы Коте? Нет, определенно сегодня нужна черная,еще и из-за пеньюара, а то вдруг я столкнусь в коридоре с Дашкой или Даней? Недай бог! Дашка сразу сообразит что к чему, а мне бы очень не хотелось, чтобыона догадалась, что я сплю с ее папочкой.

Наконец час прошел. Я накинула пеньюар и на цыпочках вышлаиз комнаты. Сердце у меня замирало, как будто я шла на дело! Легонько толкнувдверь, я вошла к Марату. Он сидел в кресле в одних трусах и тут же вскочил мненавстречу.

– О, да ты совсем как в голливудском фильме! –шепотом воскликнул он. – Потрясающе! – Он снял с меня пеньюар. –Какое декольте!

Я была права!

Марат тихонько подталкивал меня к дивану, я присела накраешек, легла и подвинулась к стенке. Марат, мгновенно скинув трусы, бросилсяко мне, и тут… Под его тяжестью диван накренился, и мой возлюбленный сострашным грохотом рухнул на пол.

– О черт!

– Ты ушибся?

– Да нет, не очень.

Умирая от смеха, я вскочила с окаянного дивана и заперладверь. Очень вовремя, ибо буквально через секунду раздался стук в дверь иДашкин голос:

– Папа, что случилось?

– Да ничего, Дашенька, все в порядке, я просто не сразусправился с диваном. Не беспокойся, иди спать.

– Ой, я забыла тебя предупредить, что нельзя садитьсяна край с размаху. Прости ради Бога.

– Да ничего, ничего, я уже лежу, все в порядке, –заявил Марат, сидя нагишом на полу.

А я корчилась от смеха. Ничего себе картинка могла быпредставиться взору дочки! Когда Дашка наконец ушла, Марат заявил:

– Больше я на этот окаянный диван не лягу! Пойдем встоловую, там было так хорошо утром.

– Ты с ума сошел! Столовая – проходная комната!

– Тогда идем к тебе!

– Ни за что!

– А как же быть?

– Значит, не судьба, – поддразнила я его.

– Ах не судьба? Тогда мы сейчас так поступим!

Он стащил с дивана одеяло, схватил с кресла плед, расстелилвсе это на полу и, как был, голый, выскочил на галерею. Вскоре он появился смоим одеялом и подушкой в руках. И как это я, дура, не сообразила, что можнопройти через галерею! Еще минута, и мы уже лежали на одеялах на каменномизраильском полу. Но какое это имело значение!

Утром, пока все еще спали, я побежала к морю, а когдавернулась, дети еще не ушли.

– Мамуля, ты так крепко спала, не слышала, как папаупал?

– Папа упал? Откуда? – спросила я и наклонилась,словно вытряхивая песок из туфли.

– Да ладно, нечего дискредитировать отца, –притворно возмутился Марат.

– Кстати, папа, вам по дороге, подбросьте Даньку, емусегодня надо попасть в одно место, а он опаздывает!

– Конечно, мы через минуту будем готовы! –поспешила ответить я.

У Марата вытянулось лицо, он, вероятно, надеялся опятьзадержаться дома.

Наконец мы сели в машину, отвезли Даню, и теперь нам уженичего не оставалось, как действительно ехать к Мертвому морю. Даже дорога тудауже казалась мертвой, по обеим сторонам шоссе высились песчаные спекшиеся горы.

Мертвое море мне решительно не понравилось. Вода в нем –сплошная соль с глицерином. Малейшую царапинку сразу начинает щипать, окунутьсятолком невозможно, вода выталкивает. Берег каменистый – острая галька, безтолстых резиновых шлепанцев, которыми нас снабдила предусмотрительная Дашка, мыбы и к воде не подошли. Народу прорва. После купания в этой воде необходимопринять душ, а то тело покрывается липко-соленой пленкой. Вода в душе ледяная.Короче говоря, вскоре мы уже плескались в бассейне аквапарка. Не Средиземноеморе, но все-таки лучше Мертвого.

– Кира, ты ведь хотела рисовать!

– Нет, я буду работать, когда ты уедешь. Ты слишкомменя отвлекаешь!

Вот так и проходил день за днем, ночь за ночью. Марат купилДашке прелестный костюм и красивые туфли. Она была на седьмом небе. Еще бы,подарок от папочки! А в среду под вечер я вдруг вспомнила:

– Дашка, а как же вторая часть дня рождения? –Откровенно говоря, меня эта перспектива ужасала. Какие-то совсем чужие люди,суета вместо размеренно-любовной жизни. Да и сколько ее оставалось, этой жизни?

– Знаешь, мамуля, мне что-то не хочется, папа так скороуезжает, я лучше чего-нибудь навру, отложу на две недели, а там и вовсезамотаю.

Умница моя!

– Все равно один вечер нам с Данькой придется потерять,никуда не денешься, завтра день рождения у их дирижера и мы не можем не пойти.

– В таком случае надо купить еще и платье! –заявил вдруг Марат.