быстро добавила: – Вам спасибо. Простите, с самого утра не понимаю, о чем думаю. Вот и говорю всякие глупости. И, наверное, вы правы. Не может тот, кто спасает тысячи жизней, быть злым человеком.

Арон снова улыбнулся, а я на него покосилась, в очередной раз задавшись вопросом: кто же он такой? Вдруг мне тоже стоит обращаться к нему с почтением при страже, а я «Арон» да «Арон». Невежа. Но прежде, чем успела задать этот вопрос, как мужчина откинулся на спинку скамьи и задумчиво произнес:

– Вчера я перестарался с настойкой. Она должна была вас успокоить, но вы уснули, и сейчас чувствуете смятение, жажду и слабость. Поэтому не переживайте, если ваши мысли путаются. Это моя вина, Цесса, и мне нужно просить у вас прощения.

– Ч-что вы! Вы ни в чем не виноваты, – письмо в моей руке опять захрустело. Надо бы его убрать в карман только… В этом платье нет карманов! – Всего лишь хотели помочь. Хотя…

Я искоса глянула на стражников, которые стояли в двух шагах от скамьи, и, чуть ближе подавшись к Арону, понизила голос:

– Хотя вам тоже пришлось несладко, – я обвела выразительным взглядом его темно-синюю рубаху и простые черные брюки. – Уфа кольчуга не защитила – оплавилась, точно масло на блинчике! И ваша мантия сильно обгорела.

Улыбка Арона стала шире, когда он понял, куда клонится наш разговор. Сохраняя между нами расстояние, он обернулся, положил руку на изогнутую крупными волнами спинку скамейки и постучал по ней пальцами. Но ничего не произнес, а я решила-таки спросить прямо:

– Но вы не ранены. Почему?

– А вы поверите, если я скажу, что мантия волшебная?

На миг повисло молчание, за которое у меня в голове пронеслось много-много мыслей, и оборвались они моим коротким смешком:

– Волшебная?

– Угу.

Я отклонилась назад и коснулась пальцами губ:

– Волшебная-волшебная?

Арон кивнул, и вдруг мне стало так смешно! Что я прыснула и звонко рассмеялась, держась за живот.

– Ну, да… Конечно! Как же я сразу не догадалась! – вытерла пальцем слезу в уголке глаза. – Столько думала, столько гадала. А… А оказалось…

Мои плечи опять задрожали от попытки сдержать неконтролируемый хохот. Я подняла ладонь и указала ею на рубаху Арона.

– Все так просто! Мантия, – с нажимом произнесла, – волшебная!

И опять рассмеялась. Не знаю, то ли нервы сдали, то ли выпитая мной настойка виновата, но хохотала я от души. Что-то еще лепетала: какую-то откровенную чушь. И, кажется, разок обронила, мол, что еще можно оправдать в этом замке волшебством? Припомнила книгу, где главный герой ходил и говорил:

– Всему виной волшебство! – произнесла низким голосом и опять засмеялась.

 И честно, я пыталась успокоиться, но только вспоминала слова Арона, как снова заливалась смехом. Нет, наверное, все-таки тут и нервы, и настойка виноваты. А еще то, что я до сих пор не привыкла к магии. Всю жизнь прожила как простой человек. Порой соглашалась с теми, кто говорил, будто Тайсы, если и обладали силой богов, то давно ее утратили, а тут… Ну почему я сразу не подумала, что мантия могла оказаться волшебной?!

Однако Арон не мешал мне изливаться смехом и не осуждал. Только с улыбкой наблюдал за моим… ненормальным весельем, а в его взгляде небесно-голубых глаз читались понимание и озорство. Похоже, мое отношение к слову «волшебная» сильно его позабавило. Но вдруг улыбка с лица мужчины стерлась, а брови нахмурились.

– Рад, что вам лучше, леди Цессара.

Смех застрял в моем горле – сейчас говорил не Арон.

Жар покинул щеки. Я оглянулась, и с губ слетел писк ужаса. Вскочив со скамьи, я запуталась в собственной юбке и чуть не шлепнулась на значимое место, которое в последнее время нашло слишком много приключений, но успела ухватиться за руки подоспевшего на помощь Арона, а потом вовсе спряталась за его спину.

У скамьи мрачной тенью стоял Рензел. Нас разделяли спинка, расстояние четырех шагов и Арон, но я все равно чувствовала, как холод и ужас проникают под кожу и отравляют кровь. Под взором льдистых глаз хотелось только дрожать. Дрожать, точно загнанный охотником в ловушку кролик. И не знаю… Наверное, я дрожала. Просто из-за стужи, что разлилась по моему телу, перестала что-либо чувствовать. И как ожидалось, ни один из стражников даже не пошевелился. Все они стояли ровными столбами недалеко от скамейки и только украдкой переглянулись, когда я шарахнулась от принца.

– Арон, оставь нас.

– Нет! – вцепилась я мертвой хваткой в предплечье Арона, и мне было плевать, что подумают другие люди. – Я… Я не останусь с вами наедине.

Мой голос показался детским, высоким, звенящим. Даже для меня он прозвучал странно, не только для принца и Арона. Рензел одарил меня хмурым взглядом, а Арон оглянулся через плечо и не сдвинулся с места, только его мышцы под моими пальцами напряглись, когда он стиснул кулак.

– Наедине? – принц мазнул взглядом по стражникам. – С нами останется стража.

С моих губ слетел нервный смешок:

– Конечно, останется.

Я все-таки смогла разжать пальцы и выпустить руку Арона, но продолжила прятаться за его спиной.

– Только прошлой ночью спасла меня не стража.

Взгляд принца потемнел. Он опустил голову, отчего темные пряди волос упали ему на лоб, окончательно спрятав взор. Когда же принц снова на меня посмотрел, то по моему телу пробежали мурашки.

Я будто спрыгнула с утеса и провалилась в белое облако, где нет ничего, только ветер, холод и колючий снег. «Колыбель – вспомнила книгу, где герои прорывались сквозь страшную снежную бурю, которая чуть не отняла у них жизни. – Ледяная колыбель, откуда нет возврата». Вот что напомнил мне взгляд Рензела.

Он был полон опасности, что держалась на тонкой привязи воли и самообладания. И если Арон уйдет, то буря принца непременно сорвется, поглотит меня или сотрет, точно ветер след на пыльной тропе.

– Арон, – жестким тоном повторил Рензел, а я, мелко задрожав, прижала похолодевшие кулаки к груди и зажмурилась.

«Богиня! – взмолилась. – Если он уйдет… Если уйдет, то…»

– Если у тебя есть хоть одна причина остаться – останься, – внезапно произнес принц.

А я открыла глаза и ошеломленно на него посмотрела. Потом на Арона, который расслабил стиснутый кулак и отвесил поклон лишь головой:

– Я дал обещание сэру Ларису присмотреть за леди Цессарой, ваше высочество.

Принц ухмыльнулся:

– Обещание?

– Именно.

– И если бы я приказал тебе уйти, ты бы его нарушил?

– К сожалению, ваше высочество, – в голосе Арона мне почудилась улыбка, – этого мы теперь не узнаем.

Дерзко… Я даже заволновалась, затаила дыхание, но принц только еще раз