— Я ехал по маршруту, когда он вдруг выскочил на дорогу прямо перед машиной. Я затормозил и вышел. Он представился Диком, сказал, что хорошо заплатит мне, если я позволю ему выполнить заказ за меня.

— И ты так просто согласился?

— Не просто. Он дал мне аванс. Очень большую сумму денег. Больше, чем я получаю за месяц у Массимо. Я очень бедно живу, сеньор, моя мама тяжело болеет, и у меня много долгов…

— Меня не интересуют причины. — Крис резко прерывает слезливую речь парня. — Как долго он отсутствовал?

— Крис. — сдавленно выдыхает Лин, крепче сжимая пальцы мужа.

— Час, иногда меньше, иногда дольше. — отвечает Сандро. Лин одёргивает руку, закрывая глаза.

— Сколько раз он просил «подменять» тебя?

— Каждый раз.

— Сколько времени длится ваше «сотрудничество»?

— Около года.

— Уверен?

— Да, но думаю, до меня или параллельно он проделывал этот трюк с другими, — предполагает Сандро, нервно дернув плечом.

— Откуда ты знаешь? — требует конкретики Крис.

— Дик обмолвился пару раз, что другим курьерам он платит меньше, — потеряно бормочет парень.

— А он упоминал, где живет, называл имена знакомых? Оставлял какие-то контакты?

— Нет. Ничего. Мы не говорили. Я брал деньги, выходил из машины и ждал, когда он вернется. А потом садился в автомобиль и уезжал.

— Сандро, ты хоть понимаешь, что этот человек мог оказаться убийцей или насильником? — отмерев, восклицает Элинор. — Ты отправил его в охраняемый дом обеспеченных людей со своим удостоверением. Если бы что-то случилось, то ты попал бы в тюрьму.

— Я боялся. Очень сильно. Особенно в первый раз. Трясся несколько дней, даже ушел на больничный, но ничего не произошло.

— И ты решил снова рискнуть жизнью моей жены? — злым тоном уточнил Крис. — И заодно и своей?

— Простите меня. У моей матери четвертая стадия рака, сеньора. — подняв на Эль воспаленные красные глаза, произнес парень. — Какая разница, что будет со мной, если эти проклятые деньги помогали облегчить ее страдания?

— Пошёл вон отсюда. — грубо бросает Крис. Сандро вскакивает со стула, с мольбой глядя в его ожесточённое злое лицо.

— Сеньор, вы обещали…

— Свое слово я сдержу. Массимо ни о чем не узнает, а ты… Ты позвонишь мне, если этот Дик снова решит поменяться с тобой местами. Все понятно?

— Да, сеньор. Я все сделаю, как вы скажете. Простите меня. Я ваш должник до конца жизни и всегда буду помнить вашу доброту. — с заметным облегчением восклицает итальянец.

Некоторое время спустя

Комната для допроса 231

— Так что вы можете сказать об этом парне? О Дике? — пробежавшись взглядом по короткому сообщению от офицера Бейли, спрашивает детектив Уэйд.

— Он преследовал Элинор три года, о чем я не имел ни малейшего понятия.

— Она открыла вам глаза, отправив запись?

— Да, именно тогда я решил выяснить, кто такой этот Дик.

— И как результаты?

— Мне ничего не удалось узнать. Точнее, я не успел ничего узнать. Правда вскрылась сегодня, детектив.

— Так значит вы выбивали правду из своей жены? — ухмыляется Уэйд. — Вы перестарались, мистер Хант. И явно снова что-то упустили, раз вашей супруге удалось добраться до пистолета и защитить себя единственным способом, который у нее остался.

— Вы ошибаетесь, детектив.

— Где? Поясните в каком моменте?

— Повторю во второй раз: я никогда не поднимал руку на Элинор.

— Может, вы били ее чем-то другим? — оскалившись, предполагает детектив. — Сейчас модно увлекаться различными практиками…

— Я не трогал ее! — перебивает его хладнокровный ублюдок.

— Отлично, она еще и сама себе побои наносит. Удобная версия. Не поспоришь. Что взять с сумасшедшей жены, у которой имеется справка из психушки? — продолжает напирать детектив.

— Это ваши выводы, и они не верны, — сдержанно заявляет мистер Хант.

— Если вы пальцем ее не трогали, тогда какого черта ваша жена стреляла в вас?

Некоторое время назад

Всю обратную дорогу Кристофер молчал. Снова начался дождь, и он был вынужден опустить крышу, но открыл окна и курил одну сигарету за другой. В прошлой жизни Элинор весь мозг бы выела ему за это, а сегодня морщилась, глотала дым, задыхалась, но не сказала ни слова. Ветром не сдувало, ливнем не промочило насквозь — уже хорошо. Она умеет быть непривередливой женой. Жаль, что верной быть не получилось.

История Сандро непрестанно крутилась у нее в голове и никак не собиралась в логическую схему, и путала все предыдущие версии, с таким трудом и стыдом выстроенные.

Неизменным оставались только два факта.

Дик — реальный персонаж этой запутанной донельзя истории, и у нее действительно была с ним длительная сексуальная связь. Его мотивы и методы понятны. Он не мог просто явиться в дом Хантов без специального разрешения. Система безопасности не позволяла проскользнуть на территорию ни одному человеку без скан-пропуска, а Элинор, по всей видимости, покидала особняк только в сопровождении водителя Дональда или мужа. Дик использовал единственный возможный способ проникнуть внутрь, но оставался вопрос с камерами. Крис четко дал понять, что лично отслеживает происходящее в доме. Как он мог пропустить «свидания» жены с курьером?

А еще с большой долей уверенности можно предположить, что этот Дик весьма обеспечен и явно всерьез увлечён Элинор, иначе зачем ему было платить Сандро за часовое свидание с любовницей целый месячный оклад? Возможно, это не такие уж огромные деньги, но с учетом, что их тайная связь длилась не один год, сумма получится внушительная. Так же имеется высокая степень вероятности, что Дик подкупал не только Сандро. Были и другие курьеры, с которыми он менялся.

Полная дичь и бред, но все это действительно происходило…

Отсюда и пошлые намеки, что звучали на видеозаписи. Похоже, Дик хорошо ее знал, и,скорее всего, она рассказывала ему о сложных отношениях с отцом и черт знает что еще.

«Как эта запись вообще оказалась в моем телефоне?»

— С жесткого диска системы видеонаблюдения, установленного в доме, — нервным тоном отзывается Крис, и Лин запоздало осознает, что последнюю фразу произнесла вслух.

— А где находится жесткий диск? — вздрогнув, Лин всматривается в кутанное сигаретным дымом лицо мужа. Ей доступен только его напряженный профиль. Плотно сжатые губы, гулящие желваки на скулах и вздувшиеся вены на виске. Черт, он в диком бешенстве.

— На моем компьютере в кабинете, — и даже его голос вибрирует от с трудом сдерживаемой ярости.