ещё добавлю.

— С этим уже давно закончили. Да стой ты! Вот же заполошный!.. Хоть бы переоделся с дороги, да обед вон Брижит уже накрывает… — доносилось из-за прикрытой двери.

— А где наша Мышка?

— Вот же злодей! Он теперь что, так и будет меня называть?! — внутренне рассмеялась я. Всерьёз сердиться не хотелось.

— Цыть, балбес! — шикнула на него тётка, — Разве можно ж так девушку называть?! Работают они.

Двери в комнату широко распахнулись, и внутрь ворвалось килограммов восемьдесят (на вскидку) растрёпанного, широко улыбающегося обаяния, кипучей энергии, молодости и силы.

— А, вот вы где! Ну, как продвигаются наши дела? — лучезарно осклабился он.

Флорантен, как щитом, прикрылся стопочкой исписанных листов и замер, как загипнотизированный суслик перед удавом.

Я не удержалась и прыснула в ладошку.

— Я, пожалуй, пойду, — робко предложил юноша.

— Да, на сегодня вполне достаточно. — сделав серьёзное лицо отпустила беднягу я. — Здравствуйте, Поль! («Ты-кать» хоть и младшему, но всё ж таки сыну герцога опять было неловко.)

— Ой, да, добрый день, мадемуазель Таис! А чего это он такой пугливый? — вслед удаляющемуся писарю шёпотом спросил он.

— Да это не он пугливый, это вы, как… (хотела сказать, как танк, но вовремя вспомнила, что здесь такого понятия пока даже нет) ну не важно. Тётушка Иветт сказала, что вы отвезёте меня к какому-то Теофилю, ибо сама она к этой подозрительной личности ехать отказывается.

— К подозрительной? — хохотнул Поль, — Пожалуй, да. это определение к нему подходит. Но, если кто и способен решить нашу задачку, так это этот самый отшельник.

— Вот-вот, так она его тоже называла.

— Так отшельник он и есть! — подхватила стоявшая до сих пор молча баронесса, — И вообще, всем переодеваться, приводить себя в порядок и за стол!

— Да, капитан! — шутливо «прохрипел», изображая матёрого боцмана, племянничек, и двинул на выход, — А-а-а! До-о-ом! — донеслось до нас уже из коридора.

— Вот как! Наш авантюрист и путешественник воспринимает как дом не великолепный дворец родителей, а это небольшое уютное имение.

Иветт молча посмотрела на меня и тепло улыбнулась.

Я на всех парах рванула в свою комнату «приводить себя в порядок». Немного пометавшись по комнате, зачем-то вытащила пудреницу и присыпала светлым порошком лицо. Расхохоталась, глядя в зеркало, и помчалась умываться, пока этот ужас никто не увидел.

Пока возилась с дурацкими экспериментами над своей внешностью, Поль с Иветт уже спустились к столу.

— Да-а-а, этой физиономии явно нужно нечто иное. — продолжая про себя смеяться над собственными неудачными потугами, я тоже затопала по лестнице к столовой.

Обедать, и в целом принимать пищу, в этой семье было принято по-простому, делясь новостями и обсуждая дела.

— Ты что, собрался тащить девочку к этому… упырю… на ночь глядя?! — донеслось до меня возмущённо-недоумённое восклицание тётушки.

— Тёть, ну какой «на ночь глядя»?! — белый день на дворе! — отбивался племянник.

— Да пока соберётесь, пока доберётесь — так и темнеть начнёт!

— Зато так интереснее! Правда, Таис? — заметив меня в дверях весело спросил он.

Ну, на этот счёт, у меня имелись крепкие сомнения. Однако я пока решила благоразумно промолчать, быстро занимая рот едой.

— Да не бойся. Тётушка, как обычно, немного преувеличивает ужасные свойства личности старого алхимика. Не такой уж он злодей. Своеобразный, конечно… Но дела с ним иметь точно можно. — доверительно понизив голос, заявил он. И чуть помолчав, всё-таки опять расхохотавшись, добавил, — Если не сожрёт в первую встречу!

Глава 42

В том, что Поль умеет быть ну очень настойчивым, я убедилась в этот же день. Нет, я ж не против двигаться к намеченной цели без заминок и бессмысленной траты времени. Однако, высказанные Иветт сомнения, вызывали смутные подозрения в том, что и в самом деле стоит мчаться к алхимику так срочно. На паникёршу тётушка не тянула ни коим образом.

— Да и на улице как-то пасмурно… неуютно. - поёжившись, глядя в окно, я пошла собираться в дорогу…

Логово Теофиля Рикара «прилипало» задним двором к мрачному лесу, как поэтично кто-то выразился, «у самого синего моря».

— Какая-то «избушка на курьих ножках», — насупленно размышляла я, выглядывая в окно крытой кареты, — и вообще, всё тут крайне подозрительно.

Здесь было заметно холоднее, к тому же погода окончательно испортилась и начал накрапывать дождь. Поэтому транспорт наш подогнали почти к самому крыльцу. Поль выпрыгнул из кареты и подал мне руку.

— Ух ты, какая горячая! — отметила я и, придерживая край капюшона плаща, чтобы его не сдуло порывом ветра, спустилась с приступки.

Мой спутник легко вскочил на старое, изрядно трухлявое крыльцо и, толкнув второй рукой дверь, пропустил меня вперёд. Хотя, в данной ситуации, я бы вот вообще не обиделась, если бы шла второй.

Дом был старый, тёмный и мрачный, как лес за его спиной. Об уюте речи не шло даже теоретически.

Не смотря на то, что хозяина заранее известили о нашем визите, нас никто не встречал. Я всё-таки, пропустила напарника вперёд.

— Теофиль! — громко позвал Поль, продираясь сквозь донельзя захламлённый коридор. (Наверное, эту часть дома привычно было бы назвать именно так.) — Теофиль! У тебя гости! Ты где?

Я тихонько шагала след в след, боясь наступить куда-нибудь не туда или что-нибудь уронить.

Вокруг стояли какие-то пыльные мешки, на грубых полках, приделанных к стенам в полном бардаке валялись чучела неопознаваемых в полумраке животных, стеклянные сосуды, свисали ветхие тряпки, противно шелестели от малейшего прикосновения дурацкие веники…

Всё это, как пуховым одеялом, покрывала паутина, заросшая густым слоем пыли.

— Мама, может я пойду отсюда? — закралась предательская мысль, — Тут же дышать нечем.

Поль, как будто почувствовав мою неуверенность, сильнее сжал мою руку.

— Ух ты, а я и не заметила, что мы до сих пор «за ручку» идём. — подумала я и решила, что подожду ещё с побегом из этой пещеры «Мервина Злобного». Хотя нет! Так вполне себе мог бы выглядеть и старый гараж, в который веками свозился древний, ненужный хлам.

Мы наконец-то добрались до относительно широкой комнаты, в которой можно было даже распрямиться, не опасаясь задеть что-либо головой. В одиноком светильнике чадила оплавленная сальная свечка.

— А, это ты, Везунчик? — как старое дупло проскрипел наш хозяин, выползая из-за жутко заскрипевшей двери, расположенной на правой стене… «Зала»? — А где этот бездельник — Камиль?

За спиной Теофиля раздавалось громкое характерное бульканье, и в комнату хлынули миазмы дурно пахнущих испарений. Я, забыв про осторожнось, в порыве любопытства вытянула было шею, дабы получше разглядеть открывшуюся картину. Но алхимик тут же захлопнул дверь в «лабораторию» прямо перед моим носом. И зачем-то