Кентрил заколебался, на секунду подумав, что, возможно,все-таки есть способ освободить этого человека, но глаза статуи сами ответилина вопрос, умоляя солдата сделать то, что он должен сделать.

— Да помогут тебе Небеса, — пробормотал капитан. С молитвойна губах Кентрил вонзил кинжал в грудь изваяния с точностью профессионала.

Ни капли крови не показалось из раны. Вместо этого короткийпорыв ветра с запахом серы пахнул в лицо бойца, словно Кентрил открыл отдушинувулкану, скрытому где-то в недрах горы. Это так ошеломило наемника, что онотступил на шаг, вытащив невольно клинок.

Он ожидал еще одного адского крика, вроде того, что призвалстаю бесов, но вместо него из окаменевшего рта вырвался тяжкий вздох. Этоткороткий вздох капитан часто слышал перед смертью от раненых товарищей; в немзвучало облегчение Грегуса Маци, освободившегося, наконец, из своей ужаснойтюрьмы. Его глаза взглянули на солдата с благодарностью, прежде чем окаменеть изакрыться в последний раз.

— Проклятие снято, — прошептал Зэйл после долгих секундтишины. — Он покинул это страшное место. — Некромант осторожно взял кинжал изрук Кентрила. — Полагаю, мы сделали то, что нужно.

— Отдохни хорошенько, старина Грегус, — пробормотал череп.

Заговорщики покидали пещеру в молчании. Они пришли сюда напоиски злого колдуна, а нашли страдающего человека. Ничто не объясняло этогофакта; и это тревожило их всех, а Кентрила особенно.

Выйдя из шахты, по которой они попали в глубины горы, бойцыотделились от Зэйла. Разумнее будет вернуться во дворец по отдельности.

— Я похожу здесь еще немного; а потом приду словно спрогулки по городу. Позже нам нужно будет встретиться снова, капитан. Ячувствую, у нас обоих есть вопросы, требующие ответов.

Кентрил кивнул, и они с Горстом направились к дворцу. Хотясобытия, произошедшие в пещере, по-прежнему занимали его мысли, Кентрил,приближаясь к жилищу Джариса Хана, не мог не думать о работе Цзина. А если унего тоже все пошло не так, как предполагалось изначально?

Его мрачные предчувствия усилились, когда они с Горстомобнаружили, что ворота — главный вход во дворец — никем не охраняются. Хужетого, когда они ступили в холл, до них не донеслось ни звука, словно мертваятишина покинутых развалин снова объяла королевство. Кентрил и Горст осторожношагали по безлюдным залам, тщетно разыскивая хоть какие-то признаки жизни.

Наконец они подошли к массивным дверям святая святых ДжарисаХана. Кеитрил взглянул на друга. Потом протянул руку.

Двери распахнулись сами собой. Перед помостом, занятымвысоким королевским креслом, собрались все обитатели дворца.

Оно пустовало, поскольку Джарис Хан расхаживал среди своегонарода, то и дело опуская руки, чтобы прикоснуться к затылку охранника,крестьянина или придворного, даруя ему свое благословение. Рядом с ним шлаЭтанна, восхищенная и восхищающая. Тишина заполняла комнату, тишина трепета иуважения.

Но, кажется, даже освобождение отца отошло на второй план,когда Этанна увидела стоящего на пороге Кентрила. Она тут же дотронулась доруки правителя Хана, показывая ему на гостей.

— Кентрил Дюмон! — радостно воскликнул престарелый монарх. —Входи, присоединяйся вместе со своим добрым солдатом к нашему празднику, ведьэто благодаря тебе и нашему искусному чародею пришел этот счастливый миг!

Он величаво повел рукой, показывая на чрезвычайносамодовольного Квов Цзина. Вижири стоял слева от помоста, гордо и напыщеннопринимая приносимую ему придворными дань уважения. Цзин поймал взгляд Кентрилаи ответил капитану взором триумфатора, в котором не было ни капли смирения искромности.

Воодушевленный присутствием Этанны, капитан Дюмон зашагал кхозяевам. Коленопреклоненная толпа расступалась перед ним с тем же почтением,что и перед своим господином. Никогда еще уважение людей не приводило Кентрилав такой трепет. Он вспомнил все, что Джарис Хан предлагал ему, и впервыепо-настоящему поверил, что это действительно может произойти.

— Мой добрый Кентрил! — Лорд Хан крепко обнял `его однойрукой, другой притянул поближе дочь,- Этот | день столь же велик и радостен,как и тот. в который архангел дал мне надежду на наше спасение. Воистинувозрождение Уреха уже близко.

— Я счастлив за тебя, милорд. Монарх смутился:

— О, как я уверен в этом. Но смотри! Здесь еще так многожаждущих выразить нашу благодарность и способных сделать это куда лучше, чем я.Если ты извинишь меня, сынок, я должен показаться народу за пределами дворцовыхстен. Они должны знать, что скоро наступит конец нашему ужасному проклятию!

Вооруженная охрана подбежала к своему хозяину. Собравшаясятолпа последовала за вышедшим из своих покоев правителем. Этанна отвелаКентрила в сторону, чтобы их не смыл человеческий поток. Горст, ухмыляясь,оставил молодых людей, а сам направился к Квов Цзину.

— Все мои надежды, — шептала девушка, — все мои мечты, онинаконец сбудутся, Кентрил, и это благодаря тебе!

— Думаю, надо сказать «спасибо» и Цзину. В конце концов, этоон снял заклятие, сковывавшее твоего отца.

Этанна словно и не услышала его возражения:

— Вижири придумал способ освобождения, но ведь это ты убедилего, ты заставил колдуна уговорить моего отца, что наше служение будет лучше,если мы не станем стремиться к Небесам. — Она жарко поцеловала офицера. —Спасибо тебе за все это.

— Я рад, что все так хорошо получилось.

— Да, но все это время, пока я работала с ними, я не моглане думать о тебе. Как я боялась, что могу случайно разрушить заклинание! —Этанна посмотрела на Кентрила, и глаза девушки вспыхнули. — Как замечательноснова видеть тебя воочию, а не в воображении! — Лицо ее слегка омрачилось.- Ох,Кентрил, ты весь в грязи, и щека расцарапана! Что с тобой случилось?

Капитан так разволновался, что совершенно забыл особственной внешности. Он еще не решил, стоит ли говорить Этанне о Грегусе Мации, если стоит, как это сделать. Поэтому он сказал:

— Я же солдат, мне нужно все время тренироваться. Так что ясперва немного пробежался, потом полез на тору. — Он пожал плечами. — Ну вот,сорвался и соскользнул на пару ярдов.

— Какой кошмар! Такое больше не должно случиться, слышишь? Яне хочу потерять тебя!

Хотя реакция женщины заставила Кентрила пожалеть о своейлжи, он не изменил решения.

— Прости, что встревожил тебя.

Но настроение девушки уже улучшилось.