— Учить их — это все равно что дарить чудо, которое держишьв руке.

Зак проглотил уже знакомый комок, снова подступивший кгорлу, и попытался говорить как можно беспечнее:

— Вы сами настоящее чудо, мисс Мэтисон. Джулия рассмеялась.

— Нет, не я. А вот Дебби Сью Кэссиди может стать чудом. —Так как ее последняя реплика явно заинтриговала Зака, она продолжала:

— Ей тридцать лет, начиная с шестнадцати она работаетгорничной у миссис Нельсон. Дебби необычайно способна, восприимчива и обладаетколоссальным воображением. Она хочет когда-нибудь написать книгу. — Неправильно истолковав улыбку Зака, Джулия добавила:

— Не нужно смеяться. Она действительно способна на это.Во-первых, потрясающе «начитана» для человека, который до недавнего временивообще не умел читать. Она все время берет в библиотеке и слушает звукозаписикниг. Я слышала, как миссис Нельсон рассказывала об этом отцу. Она говорила,что когда ее дети были маленькими, то могли слушать рассказы Дебби часами.Именно поэтому я оказалась в Амарилло в тот день, когда мы встретились, —закончила она, забираясь обратно на табурет и возвращаясь к записям в блокноте.— Я пыталась раздобыть немного денег на дополнительные учебные пособия. Онидовольно дешевые, но деньги все равно нужны.

— Ну и как, тебе удалось достать денег?

Джулия кивнула, улыбнулась ему через плечо и снова взяласьза карандаш.

Испытывая непреодолимую потребность все время хоть как-токасаться ее, Зак положил ей руку на плечо и нежно ущипнул за ухо. Джулия веселорассмеялась, склонила голову набок и потерлась щекой о его пальцы.

Этот простой, милый жест нанес решающий удар по настроениюЗака. Он безжалостно напомнил ему о том, что сегодняшняя ночь ляжетводоразделом между таким прекрасным настоящим и мрачным будущим, в котором уженикогда не будет Джулии, ее обворожительной улыбки, ее ласкового голоса… Ему,конечно, следовало бы позволить ей уехать сегодня утром, но он не смоготпустить ее с ненавистью в душе. Теперь же пора подумать о том, что чем дольшеони будут вместе, тем труднее окажется расставание. Правда, решение отправитьее домой завтра ускоряло и его собственный отъезд из Соединенных Штатов — ведьпо возвращении ее наверняка подвергнут самому тщательному и дотошному допросу.Но Зак вынужден был пойти на этот риск — главное, чтобы Джулия больше неподвергалась опасности. Ведь в следующий раз тревога может оказаться отнюдь неложной.

Изо всех сил пытаясь справиться с обуревавшими его мрачнымичувствами, Зак сказал:

— Что бы мы ни решили устроить сегодня вечером, пусть этобудет что-то необычное. Праздничное.

Ему понадобились все его актерские способности, чтобыпроизнести эти слова с улыбкой и как можно более беззаботно, дабы Джулия недогадалась о его планах.

Джулия поразмыслила несколько секунд и улыбнулась в ответ.

— Как насчет ужина при свечах с танцами? Сделаем вид, чтоэто самое настоящее свидание. Я надену что-нибудь нарядное, — добавила она,чтобы придать своей идее еще больший вес в его глазах. Но в этом не былоникакой нужды — Зак поддержал ее с неожиданным энтузиазмом.

— Прекрасная мысль, — тотчас же произнес он и взглянул начасы. — Я приму душ в твоей комнате и «заеду за тобой» через полтора часа. Тебехватит этого времени?

Джулия весело рассмеялась:

— Вполне. Думаю, что часа за глаза хватит для любыхметаморфоз моей внешности, которые мне придут в голову.

Несмотря на последнее утверждение, Джулия решила произвестинеотразимое впечатление на Зака, а потому провела за своим туалетом гораздобольше часа.

Волосы были одним из ее главных достоинств, и кроме того,они совершенно очевидно нравились Заку. Учитывая все это, Джулия уделила особоевнимание своей прическе. Вымыв и высушив волосы, она тщательно расчесала их накосой пробор и уложила так, чтобы они обрамляли ее лицо и небрежными волнамиспадали на спину. Оставшись вполне довольна результатом, Джулия достала изшкафа мягкое вязаное платье яркого кобальтового цвета с белыми атласнымиманжетами и блестящими хрустальными пуговицами. Правда, когда она натянула егона себя, то обнаружила на спине глубокий овальный вырез. Обманчивая простотафасона придавала платью особую пикантность, и Джулия тоже невольнопочувствовала себя обольстительной. И все же, глядя в зеркало, она заколебалась— есть ли у нее право надевать такое дорогое платье, принадлежащее незнакомойженщине.

Но с другой стороны, у Джулии не было выбора. Она выехала изКитона в джинсах и, никак не рассчитывая на подобные приемы, не захватила ссобой чулок. Заимствовать же чужое белье Джулия никак не могла. Так что длиннаяюбка должна была скрыть этот недостаток в ее одежде. Все остальные наряды былилибо слишком короткими, либо чересчур экстравагантными. Опять влезать в брюкией не хотелось. Принеся мысленные извинения хозяйке гардероба, Джулия решилаостаться в этом замечательном синем платье.

Предприняв второй рейд в глубины стенного шкафа, онаизвлекла пару синих туфелек, которые пришлись ей как раз впору. Довольнаядостигнутыми результатами, Джулия слегка взбила волосы и еще раз взглянула на себяв зеркало.

Приглушенные тени и тушь сделали ее глаза еще болеевыразительными, а румяна подчеркнули высокие скулы и красивый овал лица, но неэто придавало сегодня Джулии особый шарм, не потому так ярко сверкали ее глаза.Джулию согревала и будоражила мысль о том, что через несколько минут она увидитЗака, и у них впереди будет долгий, замечательный вечер. Как бы там ни было, ноона и сама понимала, что никогда не выглядела так потрясающе. Закончив краситьгубы, Джулия немного отступила от зеркала, улыбнулась своему отражению инаправилась к двери. По дороге она успела подумать о том, что нужно обязательноузнать адрес этого дома и прислать чек за использованную ею косметику, а такжеуслуги химчистки.

В гостиной уже горели свечи, в камине пылал яркий огонь, аЗак стоял у стойки с бутылкой шампанского. В великолепно сидящем темно-синемкостюме, ослепительно белой рубашке и узорчатом галстуке он казался настолькокрасивым, что у Джулии невольно перехватило дыхание. Открыв рот, чтобы что-тосказать, она вдруг вспомнила, что однажды видела его таким элегантным, ииспытала знакомое чувство боли и обиды из-за допущенной по отношению к немунесправедливости. Тогда по телевизору показывали церемонию вручения «Оскаров»,и он поднимался на сцену, чтобы получить «Оскара» за лучшую мужскую роль. В тотвечер на нем были черный смокинг, белая рубашка с застроченными складками ичерный галстук-бабочка. Джулия по сей день помнила, какое неизгладимоевпечатление он на нее произвел — высокий, красивый, мужественный, искушенный.Она, правда, уже успела забыть, что именно он говорил, но это, несомненно, былочто-то очень остроумное, потому что все сидящие в зале рассмеялись и продолжалисмеяться до тех пор, пока он не ушел со сцены.