в кармане новом

Просочилась дырка…

Словом,

Мечут жемчуг из пращи -

Да поди-ка поищи!

Всякий до смерти боится -

Вдруг навеки сна лишится!

Страшно!

Боже упаси

Жить без дрёмы на Руси!

Сознавал и сам владыка,

Что в строку — не всяко лыко…

Хош не хош, царю пришлось

Положиться на авось.

Но чтоб новою загадкой

Не страдать, Решил украдкой

Глянуть!

Кто ж горазд рискнуть

На свой сон рукой махнуть?

Время к полночи катится -

Царь прислугою рядится

И тихонько, словно вор,

Покидает царский двор.

К воротам тайком подходит,

Но не видит, не находит

Он в полуночной тиши

Ни одной живой души.

Лишь в пруду лягушки квачут,

Лишь вдали куранты плачут -

Тем часам сегодня, знать,

Страшно время отбивать.

И не зря их жуть томила:

Только полночь отзвонила,

Тут внезапно пред царём

Встала кошка дыбарём!

Гибким телом потянулась -

Чёрной бабкой обернулась,

Прошипела:

— Царь-отец?! Сам явился?!

Молодец!

Тем же временем-порою

Леший брёл лесной тропою:

Иль нечистых задирал?

Иль поганки собирал?

Словом, был горбун в заботе…

Только вдруг на повороте

Перед взором колдуна

Обозначилась княжна

Уж какая тут забота? -

Лешака взяла охота:

Пусть погибель отыщу,

Но своё не упущу!

Как он думал ухитриться

Завладеть красой-девицей,

Коль собой она была

Только видимость одна?

Всё ж он взялся надрываться -

О коряги спотыкаться…

Так девица старика

Довела до родника.

В тот же миг, страшнее беса,

Черной молнией из леса,

Нетерпением горя,

Кошка вынесла царя!

Он сидел, по доброй воле,

На хребте, как на престоле,

И спустился с «лихача»

Лишь у самого ключа.

Ведьма, знать, пока скакала,

Верховому рассказала

О себе, да о княжне,

Да о старом колдуне,

Да о том, что ровным счётом

Ночью к западным воротам

Набежало молодцов -

Уйма!

Только храбрецов,

Ею посланная сила,

В летунов оборотила -

Пусть в обличьях комарья

Поснуют до Чигиря.

Вишь, карга не пожелала

В сон пускать кого попало:

Если ей княжной не стать,

Так хоть царским сном поспать!

Как увидел царь-надёжа,

До чего княжна пригожа,

Пожелал не только сон -

Ай, себя отдать в полон!

Лишь была бы сыну рада

Стать женой такая лада

Перед светом алтаря,

И невесткой для царя!

Потому, без промедленья,

За единое мгновенье

Царь-отец лишился сна,

Чтоб красавица княжна

Им старушку улестила.

Тут неведомая сила

Вихрем бабку подняла,

Закружила-понесла

Во избушку;

На подушку

Уложила спать старушку…

До сих пор бабуля спит -

Пусть судьба её хранит!

И злодея та же сила

Подцепила, закрутила…

Но припало колдуну

Прихватить с собой княжну.

Он, что ястреб, изловчился -

За девицу ухватился,

Приподнял,

Но вместе с ней

Так и ухнулся в ручей!

Вишь ли — девица успела

Обрести живое тело.

Что тут сталось!

Брат ты мой!

Словно кто-то головнёй

Кинул в воду из залесья -

Пар дохнул до поднебесья,

А за ним взвилась волна -

Смыла напрочь колдуна!

В тот же миг родник иссякнул,

Конь живой уздечкой звякнул,

И восстал под этот звон

Цесаревич Ларион!

Тут же, вместе со княжною,

Он склонился головою

Пред царём:

— Благослови

Жить в законе и любви!

Ох, и свадьба разыгралась!

Я бы тоже там осталась,

Но случилась благодать

Эту сказку написать.

ЦАРЬ МАТВЕЙ ДА КНЯЗЬ АГГЕЙ

Не скажу какого года -

Жил на свете воевода,

Тот, что с самых малых дней

Величался князь Аггей!

Был он статный сам-собою,

Жил надёжною семьёю,

От свершенья ратных дел

Уважение имел.

Царь Матвей,

Хотя коварством согрешал,

Но государством

Дорожил

И оттого, от дохода своего,

За надёжные границы,

Часто даривал сторицей

Воеводу

И Аггей,

В тороватости своей,

Проявлял ко всем участье:

Кто впадал судьбой в ненастье,

Он надёжностью дарил.

И народ его любил.

Но желаннее награды,

Краше всяческой отрады

Для него была одна -

Раскрасавица жена!

Не прошло от свадьбы году,

Как обрёл себе в угоду

Князь от венчанной своей

Двух добротных сыновей!

И от этого надела

Счастью не было предела!

Так, за месяцем годок,

Пролетело лет пяток.

Но на счастье,

Кто ж не знает?

Часто зависть нападает

И разит его порой

Хуже язвы моровой.

А поскольку воевода

У соседей-сумасбродов

Недовольство вызывал

Тем, что воли не давал

Над родной землёй глумиться,

Их Король решил добиться,

Чтоб в своей стране Аггей

Впал в немилость поскорей,

Чтоб его, как супостата,

Царь-Матвеева расплата

Развенчала навсегда.

Надо ж!

Именно тогда

Доняло царя-владыку

Взять постельником Лалыку -

Так боярина Квашню

Люд прозвал за болтовню.

Небылицы, да подвохи

В нём плодились ровно блохи.

Тем он, честно говоря,

И снискал любовь царя.

Словно липкою холерой,

Царь к нему проникся верой.

Знать правителю -

Эхма! -

На мозги легла зима.

Как прознал Король соседний

Про постельниковы бредни,

Тут же, целясь на скандал,

К алалыке подослал

Стародавнюю ведунью -

Ворожею и колдунью,

Что могла в любую стать

Самоё себя менять.

И к тому же волховица

Столь умела раздвоиться,

Что являлась по делам

В миг единый тут и там.

Вот велит Король продрыге:

— Ты направь свои улики,

Так, чтоб спальник наповал

Князь Аггея оболгал.

Коль исполнишь повеленье,

То, немедля ни мгновенья,

Я тебя — зарок даю -

Княжьим чином одарю!

Чтоб обещанному сбыться,

Ведьма в сырную седмицу

На приёмах у царя

Воссияла как заря,

Во дворец явясь в личине

Самаркандовой шахини -

Так придворный карнавал

Обаяла наповал!

Не хитро лихое дело:

Ведьма разом овладела

Послушаньем мозгляка.

Подольстив ему слегка,

Чтоб скорей достичь скандала,

Алалыке нашептала:

От тебя-де без ума

Государыня сама!

И как будто от царицы,

Дуроплёту волховица

Деловой даёт наказ:

Для отвода липких глаз,

Ты Агеем нарядись-ка,

И потёмками явись-ка

В дальний присад.

Допоздна

Любит Матушка одна

Там бродить туда-обратно

Да мечтать ежезакатно -

Этот поздний «моцион!

Дарит ей глубокий сон.

Пусть не примет он в обиду,

Если Матушка (для виду)

В нежеланье вдруг впадёт.

Нежным натиском уймёт,

Снимет гнев её лукавый.

Вот тогда,

Уже по праву -

Так велит любви закон -

Фаворитом станет он!

Словом, сбила с панталыку

Заговорщица Лалыку

И, под возглас — ай, лю-лю!

В тот же вечер королю

Докладала про удачу -

Дескать, сплавила задачу…

А постельник — в меру сил,

Чёрт-те что вообразил:

Сам собою обольстился,

Воеводой обрядился

И в потёмках,

Ну, пострел!

На свиданку полетел.

Тут пора оговориться:

Кабы матушка царица

Да собакою была -

В пятый раз бы померла.