кто прибыл в Аф­ганистан вместе с Центральным разведывательным управлением (ЦРУ) в том году, переехав через горы верхом на лошадях вместе с афганскими полевыми командирами. Сейчас, два­дцать лет спустя, они единственные, кто все еще остается на передовой войны.

 

Часть 1. Вывод

Глава 1. Обратно на войну. Хатч

Весной 2015 года майор Майкл Хатчинсон из 3-й группы спецназа (воздушно-десантной), Форт-Брегг, Северная Калифорния, готовился к командировке в Афганистан. Ему было трид­цать пять лет, у него были рыжие волосы и голубые глаза, на сохранившем свежесть лице. Другие военные звали его Хатч. Это была его пятая боевая командировка, три в Афганистане и одна в Ираке. Прошедший год он провел в Калифорнии, где с легкостью закончил получе­ние степени в области нетрадиционных военных действий в военно-морской аспирантуре в Монтерее, занимаясь написанием академических статей и превращая в теорию свой боевой опыт в Афганистане. После пребывания на солнечном калифорнийском побережье со своей семьей, он чувствовал себя отдохнувшим. Однако сейчас он испытывал опасения по поводу предстоящей командировки. 

Он получил повышение до командира роты "Чарли" 1-го батальона 3-й группы сил специаль­ного назначения. Под его началом было семь команд спецназа. Он неуютно чувствовал себя, думая обо всех людях, которые будут зависеть от него на поле боя. Хватит ли у него еще сил сражаться, после того как он оставил войну позади? В Калифорнии он впервые за многие го­ды сосредоточился на своей семье, сблизившись со своими двумя дочерьми, которые понача­лу едва узнали его. Он брал их с собой в поездки на Гавайи и в Гранд-каньон. У них был се­мейный абонемент в океанариум Монтерей-Бэй, а по выходным они ходили за покупками на фермерские рынки.

Он был рад, что у девочек останутся о нем незабываемые воспоминания на случай, если что-нибудь случится. Но действительно ли у него все еще была способность действовать реши­тельно в тумане войны? Он всегда готовился к тому, что может не вернуться, и сделал все обычные приготовления. Он обновил свое завещание и написал письма своей жене и доче­рям на случай своей смерти. Сидя за столом в Грин-Рампе, военной авиабазе Поуп, и играя в карты с семьей, он пытался отогнать свои мысли и сосредоточиться на их последних мгнове­ниях вместе. Но беспокойство не исчезало.

Он пообещал своей жене Тине, что эта командировка в Афганистан будет отличаться от тех тяжелых лет, которые он провел на отдаленных аванпостах. Силы специального назначения США развертывались в рамках новой учебной миссии "Решительная поддержка", и ожида­лось, что теперь когда их боевая роль официально завершена, их участие будет очень ограни­чено. Военные будут там, поддерживая передачу власти афганским силам, прежде чем в сле­дующем году будут выведены все оставшиеся американские войска. Тем не менее, в зоне ожидания разыгрывалась знакомая сцена, где семьи и друзья проводили свои последние ми­нуты вместе, пока громкоговоритель не объявил их рейс. Младенцы плакали, и матери пока­чивали их на бедрах. Некоторые жены и подруги выглядели заплаканными. Это был вопрос шансов; всегда был кто-то, кто не возвращался.

В батальоне он был известен тем, что возглавлял команду спецназа, подразделение, из­вестное как оперативный отряд Альфа (ODA)1 , во время операций по обеспечению стабиль­ности в деревнях (VSO) в 2010-2012 годах, на пике войны. Он был капитаном ODA 3325, ко­торый действовал с огневой базы Шкин в отдаленной части провинции Пактика, недалеко от границы с Пакистаном. Она была расположена на высоте семидесяти семи сотен футов над маршрутом проникновения талибов, добраться до нее можно было лишь по грунтовой доро­ге. Солдаты сравнивали ее с фортом на Диком Западе. Его команда идентифицировала себя нашивкой с изображением косы викингов и греческой буквы лямбда, символа, который но­сили спартанцы, что отражало как свирепость, так и выносливость. И почти каждый сделал себе где-нибудь такую татуировку.

Задача команды состояла в том, чтобы завербовать дружественных ополченцев для борьбы с талибами в Пактике и обеспечить экономический коридор, предлагающий альтернативу на­силию. Хатчу пришлось погрузиться в динамику местного племени. Избранным партнером американских военных был местный полевой командир, известный как командир Азизулла, который был назначен начальником полиции. Их первый крупный успех на поле боя произо­шел по ошибке, после того как они заблудились в горах в апреле 2010 года, всего через несколько недель после прибытия.

Хатч остановил колонну, которую возглавлял один из людей Азизуллы, и изучив карту свое­го "Блю форс трекер" с поддержкой GPS, которая должна была идентифицировать друже­ственные и враждебные силы, наметил маршрут через густой лес обратно к их лагерю. Гру­зовики возобновили движение гуськом и въехали прямо на поляну, где какие-то люди разби­вали лагерь. Некоторые были в спортивных штанах "Адидас", другие были одеты в традици­онные афганские штаны и рубаху, известную как шальвар-камиз. Одна группа разжигала ко­стер, а другая устанавливала треноги для минометов. Талибы.

Прежде чем он успел отдать приказы, его люди открыли огонь во всех направлениях, пресле­дуя на своих пикапах убегающих талибов. Это был хаос. Хатча чуть не застрелил один из его собственных солдат. Любимым оружием группы был спаренный пулемет М240, питавшийся двумя лентами и ласково называемый “Близнецы”. Когда битва закончилась, они насчитали одиннадцать убитых талибов, в том числе, некоторых с иностранными паспортами: узбеков и таджиков, которые, вероятно, присоединились на лето к местным жителям. Остальные были афганцами.

Новости об их успехе разнеслись по командной цепочке. Генералы приводили это в качестве примера того, как должна была работать VSO. Программа была направлена на обеспечение безопасности сельских районов путем завоевания поддержки деревень в отдаленных райо­нах, куда обычные войска не заходили. Работа с местными силами была именно тем, для че­го были созданы силы специального назначения.2  

Для Хатча служебные обязанности в рамках программы обеспечения стабильности в де­ревнях были больше, чем просто работой. За три года постоянных командировок в Пактику он начал копировать жесты старейшин на деревенских шурах (собраниях или советах). Когда они молились, он тоже кланялся. Он не был мусульманином, но чувствовал себя частью об­щины. Когда пришло время уходить, его самоощущение как и у многих других солдат, было искажено. Он чувствовал себя чужаком дома и как будто просто следовал правилам семей­ной жизни. Ему потребовалось много времени, чтобы оставить позади глинобитные аф­ганские деревни, но он сделал это.

Ожидая отправления в Форт-Брэгге в 2015 году, Хатч очнулся от своих воспоминаний. Он не знал, сможет ли сделать это снова, после долгого перерыва в Калифорнии. Но, подумал он, в Афганистане теперь другие условия. Большую часть своего времени он проведет за письмен­ным столом или на совещаниях