– Ну да.

– Просто так? За красивые глаза?

– Ты совершила хороший поступок, спасла животное. Считай, что это кармическое воздаяние.

– Это твоя собака, что ли?

– А похоже, что у меня есть собака? – хмыкнул Людвиг.

– Похоже, что у тебя вообще никого нет, – не сдержалась Ксюха.

И сразу об этом пожалела, потому что такие вещи не говорят полузнакомым людям, которые собираются помочь с деньгами.

Но Людвиг совершенно не выглядел человеком, способным помочь. Ему бы самому помощь не помешала!

– Никого у меня нет, даже собаки, – притворно всхлипнул он, явно цитируя «Малыша и Карлсона». А потом совершенно серьезным голосом добавил: – И денег тоже, честно говоря, нет. Деньги сначала раздобыть надо. И с этим ты мне поможешь.

– Та-а-ак, – протянула Ксюха.

То есть не зря она все это время чуяла какой-то подвох.

Потому что не бывает так, чтобы в критический момент появлялся добрый человек и решал все проблемы. Просто не бывает! Что-то обязательно пойдет не так: либо человек окажется недостаточно добрым, либо взамен старых проблем наплодит новых. Или и то и другое одновременно.

– А если я откажусь?

– Не откажешься, – уверенно заявил Людвиг, приобнимая Ксюху за плечо и подтягивая ближе к себе.

Она дернулась, пытаясь вырваться, но хватка оказалась крепкой.

Да и куда вырываться-то? Выхода из Дома нет, дальше ванной не сбежать. Разве что в канализацию слиться.

– Не откажешься, – повторил Людвиг. – Я видел тебя на набережной. Как ты сидела и пялилась в воду с таким лицом, будто сейчас туда сиганешь. Уже прикидывал, как вылавливать, если вдруг что.

– Зачем?

– Неприятно, знаешь ли, смотреть, как у тебя на глазах человек тонет.

– Так и не смотрел бы! Отвернулся и шел своей дорогой!

– Ксю, блин! Ты всегда такая сложная или только сегодня?

– Всегда, но иногда я сплю.

– Тогда давай сделаем вид, что ты спишь. Или хотя бы засыпаешь, а я рассказываю тебе сказку на ночь. А ты слушаешь, молчишь и не перебиваешь, пока я не закончу.

– Но потом, если я откажусь, ты меня выпускаешь и оставляешь в покое. Ты сам обещал, я за язык не тянула, – напомнила Ксюха.

– Я дам тебе время на раздумье. Пару дней.

– И за это время загнешься тут один, потому что у тебя ни денег, ни еды, ни чистых носков?

– Ксю!

– Молчу, молчу. Давай свою сказку, Оле-Лукойе.

Людвиг резко выдохнул, как будто это он, а не Ксюха собирался прыгать в ледяную воду.

Ксюха, кстати, не собиралась, тут он ошибся. Духу не хватило бы прыгнуть, от одной только мысли голова кружилась и ноги слабели. Но иногда, чувствуя себя особенно никчемной (как сегодня), она думала, что было бы неплохо туда упасть. Случайно.

Но ведь случайно – это же совсем другое дело!

– Жил-был один парень, – напевно начал Людвиг, будто и в самом деле собирался сказку рассказывать. – Не слишком добрый, не очень хороший, зато довольно крутой волшебник. Другие волшебники его не особо любили, потому что мало кто любит сильных и умных, но терпели. Долго терпели. Пока однажды парень не совершил ошибку и не натворил… В общем, натворил. Сам виноват, чего уж там.

Рука Людвига все еще сжимала ее плечо, сжимала сильно, и с каждой фразой все сильнее и сильнее. До синяков, наверное. Но сейчас был не самый лучший момент, чтобы вырываться или шипеть от боли, и Ксюха терпела. Терпела и слушала.

– Его поймали. Это было легко, он не сопротивлялся и не пытался сбежать. Наверное, в шоке был, или что-то типа. Сам не верил, что это все действительно случилось. А потом, когда поверил, уже поздно было. Его бросили в тюрьму и заблокировали ему магию. Волшебники в целом люди не самые гуманные, могли и убить сгоряча. Особенно учитывая… ну, масштаб произошедшего. Но почему-то пожалели. Или время тянули, кто их знает. Мне… ему тогда ничего не сообщали, ничего не объясняли. Иногда кормили, иногда били, а однажды недоглядели, и он удрал.

– Как? – не сдержалась Ксюха.

Она, конечно, честно собиралась молчать, но интересно же, как настоящие волшебники с заблокированной магией сбегают из настоящей магической тюрьмы.

– Расскажу, если будешь себя хорошо вести. А пока предлагаю считать, что он был очень умный и предусмотрительный. И талантливый. И везучий.

– И скромный.

– Ксю! – Людвиг явно хотел изобразить грозный рык, но все испортил внезапно вырвавшийся смешок. – Нет, скромность не входила в число его достоинств, и не могу сказать, что он от этого сильно страдал. Вообще не страдал. Очень даже гордился тем, что смог обвести всех вокруг пальца и выбраться на волю. Минут пять гордился. А потом начались проблемы, потому что герой наш оказался без документов, без денег, без еды… В общем, совершенно без ничего, даже без чистых носков, тут ты угадала. И без друзей, потому что настоящих друзей у него и раньше-то немного было, а после того, что он натворил, совсем не осталось. Только бессловесное чудище, которое питается страхами и ночными кошмарами, и случайно встреченная на улице школьница, заступившаяся за собаку. Которая, возможно, найдет в себе силы заступиться за нового знакомого.

Людвиг изобразил, кажется, самое жалобное лицо, на какое был способен: бровки домиком, печальный взгляд, скорбно поджатые губы – ну прямо как ребенок, выпрашивающий игрушку у родителей.

В детстве наверняка срабатывало.

А сейчас… Ксюха постаралась отвлечься от эмоций и оставить в голове только факты.

– То есть ты преступник. И не просто какой-то вор и мошенник, а настоящий злодей, совершивший нечто такое, что даже друзья отвернулись. И тебя наверняка ищут.

– Уже не ищут. Конечно, если случайно на улице встретят, то очень обрадуются и немедленно схватят. И в местах, где я часто бывал, наверняка следящих заклинаний понатыкали. Но целенаправленно не ищут. Доказать не могу, поверь на слово.

– Предлагаешь поверить на слово преступнику? Человеку, о котором я не знаю вообще ничего, кроме того, что он сам рассказал?

Людвиг со вздохом развел руками. Видимо, это означало «да».

– У меня есть сбережения, – добавил он. – Счет в банке заблокировали, но наличка и драгоценности остались. Припрятал в свое время на черный день, как знал, что пригодится. Одна проблема: сам их забрать не могу, меня засекут. Нужно, чтобы сходил кто-то посторонний, а в идеале – вообще не несущий в себе никакой магии.

«Значит, во мне магии нет», – отстраненно подумала Ксюха. Не то чтобы она всерьез надеялась…

Ладно, надеялась.

Надеялась с того самого момента, когда за доли секунды переместилась с набережной неизвестно куда и убедилась, что это не глюки. Надеялась украдкой, тайком, запрещая себе думать об этом и уж тем более заострять на этом внимание. Надеялась, что в один прекрасный момент Людвиг скажет: «А теперь я научу тебя парочке заклинаний». Или: «В тебе сокрыты огромные силы». Или: «Твое появление было предсказано сто лет назад».

– Совсем никакой магии? – на всякий случай