Людвиг виновато развел руками и похромал к кровати.

Плюхнулся на нее, как на диван, оперся спиной о стену, похлопал ладонью рядом с собой, приглашая присоединиться. Ксюха послушалась.

Некоторое время они сидели молча.

Потом Ксюха обнаружила, что ей жарко.

Наверное, ей давно уже было жарко в куртке и теплой толстовке, но почувствовать это удалось только сейчас, когда хаос в голове поутих. Менее хаотичным не стал, но организму хватило и этого, чтобы вспомнить, как ощущаются самые обычные вещи: голод, духота, слишком жесткая пружина матраса, лямка сумки на плече.

С ума сойти, она даже сумку до сих пор не сняла!

Ксюха покосилась на Людвига. Он тоже до сих пор сидел в верхней одежде, явно чувствовал себя неуютно, но старался лишний раз не шевелиться, чтобы не спугнуть тишину.

Пришлось шевелиться первой.

Когда на кровать поочередно легли сумка, куртка и толстовка, Людвиг наконец отмер и нерешительно спросил:

– Не уйдешь?

– Куда? Здесь даже двери нет.

– Я могу проводить. Верну туда, откуда взял, – даже моргнуть не успеешь.

– Лучше объясни, что происходит. Нормально объясни, по-человечески. Потому что я совершенно ничего не понимаю.

– Так уж и ничего? Про Дом вот сразу поняла!

– Не совсем, – смутилась Ксюха.

– Да? А мне наша беседа вполне осознанной показалась.

– Это я просто притворяюсь. Незаменимый школьный навык: в нужных местах кивать с умным видом и отвечать что-то условно уместное. А для этого понимать не обязательно.

– Ничего с моего детства не поменялось, – хмыкнул Людвиг. – Ладно, попробую объяснить. Только давай для начала познакомимся, что ли.

– То есть ты все-таки не Людвиг?

– Нет, я, как ни странно, действительно Людвиг. Просто я родился в Германии, и мама дала мне обычное немецкое имя, подходящее обычному немецкому мальчику. А вот ты так и не представилась.

– А я Ксюха. Можно Ксю. Назовешь Ксюшенькой – дам в нос без предупреждения. И не смейся, я могу!

– Верю. – Людвиг потер нос, не то закрываясь от возможного удара, не то пряча улыбку. – Почему именно так?

– Потому что Ксюшенька – это нежное создание с косичкой и в юбочке. Или даже в балетной пачке. Бабушка очень хотела меня на балет отдать. Даже записала и на первое занятие привела. А потом сказала, что ей некогда меня водить, занятия в соседнем дворе, сама доберешься, не маленькая. Ну, я и добралась. Только двери перепутала, сунулась вместо танцевального зала в спортивный, а там как раз каратисты занимались, новички. Так я к ним три месяца и ходила. Дома врала что-то, да меня не особо и спрашивали. А потом бабушка как-то раз решила меня пораньше забрать, ну и засекла. Влупила, конечно. И ни на какое карате не пустила больше.

– У тебя только бабушка? А родители где? Умерли?

Вопрос прозвучал так естественно и просто, что очень захотелось ответить «да». «Да» объяснило бы все, избавило от излишков чужого любопытства и даже ненадолго приглушило бы дурацкие страхи, но…

Ксюха потерла ногу – после столкновения с ванной там наверняка был синяк – и, осторожно подбирая слова, пробормотала:

– Живы. Но это не та тема, которую я хочу обсуждать.

– Ладно, – легко согласился Людвиг. Помолчал немного, думая о чем-то своем, и сообщил почти торжественно: – В общем, магия существует. Хотя ты, наверное, и сама уже догадалась.

Глава 2. Добрая сказка на ночь

Добиться от Людвига связной истории оказалось нелегко. Он то залипал в стенку, то расковыривал и без того дырявые джинсы, то начинал выдергивать затяжки из свитера… Но хотя бы куртку снял – уже хорошо.

Ксюха поймала себя на мысли, что хочет встать над ним, упереть руки в бока (совсем как бабушка!) и потребовать, чтобы этот дурной мальчишка переоделся в домашнее, сменил кеды на тапочки и перестал теребить в руках все подряд. Но с гардеробом, похоже, была та же проблема, что и с кухней.

Хотя самая главная проблема была все же с самим Людвигом, которому больше нравилось грызть костяшки пальцев, чем выговаривать слова.

– Можешь не рассказывать подробно, – осторожно начала Ксюха. – Просто объясни, чего ты от меня хочешь. Ты же там, на набережной, чего-то хотел.

– Помочь я тебе хотел.

– Ага. Так вот случайно шел и думал: «Кому бы помочь? О, девчонка сидит! Ей помогу!»

– Не случайно. И я тебя не на набережной заметил, а раньше, возле школы. Когда ты драться полезла.

Ну да, полезла. Зачем-то.

Глупо получилось: Ксюха вышла с уроков, расстроенная очередной двойкой по алгебре, а Серега Буранов на улице издевался над собакой. Она была большая, лохматая, серая, похожая на хаски (вроде бы только у них синие глаза бывают). Наверняка домашняя, просто потерялась, заблудилась и умудрилась запутаться задними лапами в мотке тонкой лески.

Серега дебильно хохотал и дергал за конец лески. А иногда тыкал собаку палкой, благоразумно отойдя подальше. И снимал все это на мобильник. Хаски визжала, рычала, но выбраться из ловушки не могла, как и достать обидчика.

Вот Ксюха ему и двинула.

Надо было, наверное, словами попросить. Но это же Буранов, он словами не понимает, только поржал бы и продолжил развлекаться. И тогда ударить точно не получилось бы, он же сильнее и выше. А вот если сзади и без предупреждения – тогда нормально, можно успеть убежать, пока очухается.

Удар получился чересчур сильный. Сумка с учебниками свистнула в воздухе и с размаха припечатала Серегу по затылку. Он выронил телефон, обернулся, ошалело моргнул, а потом вдруг запнулся за все ту же леску, потерял равновесие – и грохнулся прямо головой о лавочку. Почти сразу вскочил, потирая лоб, с удивлением уставился на окровавленную ладонь и осел обратно на землю. То ли от шока, то ли голова закружилась – кто теперь разберет?

Помогать ему не хотелось, а убегать было поздно: Ксюху уже заметили учителя, школьники и другие прохожие, привлеченные собачьим визгом и звуком удара.

И этот, чтоб его, Людвиг заметил тоже.

– А чего сразу не подошел?

– Когда бы я успел? Там такая толпа собралась, как будто цирк приехал.

– И я в роли главного клоуна.

– Скорее уж в роли отважного дрессировщика. Сильно тебе влетело?

– Заявление в полицию никто не написал – уже неплохо. Да и повезло, что все случилось за пределами школьной территории. Говорят, пару метров в сторону – и я бы так легко не отделалась. Так что остались мелочи всякие: пережить, когда меня дома вечером убивать будут, найти деньги, чтобы заплатить за разбитый телефон, ну и сверху на лечение Сереги добавить.

– Много?

– Не знаю. Как бабушка договорится. – Ксюха пожала плечами. – Много, наверное. Сколько там всякие айфоны стоят?

– Не дороже разбитой головы.

– Это смотря какая голова…

– Тоже верно. – Людвиг пощупал свою, словно прикидывая, во сколько ее можно оценить. Кажется, результат его не порадовал. – Но ты уж выясни как-нибудь. Я же должен знать, сколько тебе денег надо.

– Ты что, в самом деле хочешь