У него такое иногда случается: накроет, и ни с того ни с сего давай головой обо все подряд долбиться. Один раз даже сотрясение заработал. Леха не дебил. Тесты всякие проходил, умственное развитие в норме, и для окружающих безобиден. Просто нервы у него ни к черту.

Но мы к Лехе привыкли, на его самоистязания уже давно никто внимания не обращает. Даже воспиталки. Помучается да перестанет. Если голову разобьет, в медпункт отведут. Ничего страшного.

Одевшись в белую рубашку и классические брюки, я направился в свою новую школу. Настроение было ровное. Я примерно представлял, что меня ждет, потому что общался с "домашними детками" в лагерях. Так что вряд ли мои засранцы-одноклассники смогут меня чем-то удивить.

С фасада школа № 18 напоминала гигантскую зефирку. Ее корпус был выкрашен голубой, желтой и бледно-розовый красками. "Здравствуй, школа!" — гласила надпись над главным входом. Создавалось ощущение, что здесь учатся эльфы и феи, которые приезжают в школу на единорогах, какающих бабочками.

Я пришел пораньше, так как мне нужно было зачем-то зайти к директору. Наверное, выслушать тираду о том, какая замечательная у них школа и как мне повезло сюда попасть.

Директор по имени Дмитрий Александрович был грузным лысеющим мужиком лет сорока. Его маленькие поросячьи глазки с любопытством скользнули по мне, когда я вошел в кабинет.

— Проходи, Ярослав, присаживайся, — он указал мне на стул у стены, а сам начал прохаживаться по кабинету. — Наше учебное заведение является одним из лучших в городе и лучшим в районе. Мы высоко ценим знания, дисциплину и взаимопомощь. Эти понятия являются основополагающими в жизни нашей школы.

Дмитрий Александрович сделал паузу и внимательно посмотрел на меня, пытаясь оценить, доходит ли до меня смысл его слов. Я кивнул.

— Мы рады принять тебя в наш дружный коллектив, но взамен хотим уважения к правилам поведения и устоям, которые…

— Дмитрий Александрович, давайте я упрощу вам задачу, — перебил его я. — Я понимаю ваши опасения: детдомовец появляется в уютной и благоухающей школе. Вы переживаете о том, как бы я в своих навозных сапогах не натоптал на вашем светлом ковре, верно? Но я не тупой и осознаю, что к чему. Я так же, как и вы, хочу, чтобы все прошло гладко. Хочу спокойно отучиться последний год и пойти в жизнь. Проблемы мне не нужны.

Директор удовлетворенно кивнул и, сказав еще пару-тройку формальностей, отпустил.

Здание школы оказалось большим и довольно запутанным, с множеством проходов, коридоров и лестниц. Нужный мне кабинет я отыскал практически одновременно со звонком. Первым уроком должна была быть литература.

Я вошел в класс. Ученики уже заняли свои места, и я затормозил, пытаясь найти, куда бы мне сесть.

— Ты Ярослав? Калашников? — обратилась ко мне учительница, оглядывая с ног до головы.

Это была довольно молодая женщина, с короткими черными волосами и живыми глазами.

— Да, здравствуйте.

— Здравствуй. Присаживайся вон туда, — она указала на парту в первом ряду по соседству с каким-то прыщавым очкариком с огромной копной рыжих волос.

Я занял свое место, а рыжеволосый, как испуганный зверек, забился в самый угол нашей парты. Я усмехнулся: репутация детдомовца идет далеко впереди меня.

— Дорогие дети! — певучим голосом начала учительница.

— Ксения Степановна, мы уже вообще-то в одиннадцатом классе, какие же мы дети? — подал голос темноволосый коренастый парень со второго ряда.

— Вы для меня всегда будете детьми, Ковальчук, даже когда вам будет по тридцать, — улыбнулась женщина. — Я рада приветствовать вас в новом учебном году. Впереди непростое, но интересное время: экзамены, поступление в ВУЗы, кто-то, возможно, переедет в другой город. Так что давайте наш последний совместный год проведем максимально плодотворно и сразу настроимся на серьезную работу, договорились?

Ребята дружно закивали. Во время ее речи я внимательно рассматривал своих одноклассников. Они все были холеные, счастливые и почему-то показались мне младше детдомовских сверстников. Может, из-за выражения лица? Они не смотрели исподлобья и не совсем не выглядели настороженными, как большинство ребят из интерната.

Чуть позже мне стало ясно: эти ребята отличались от нас, детдомовцев, тем, что у них было детство. Нормальное детство с родителями. И в этом была огромная разница между ними и нами.

— В этом году у нас в классе новый ученик, Ярослав Калашников, — объявила Ксения Степановна. — Ярослав, встань, пожалуйста, расскажи пару слов о себе. Чем ты увлекаешься? Какие предметы любишь? Какой спорт предпочитаешь?

Я нехотя поднялся. Ох, как меня задолбало это "Ярослав, расскажи о себе". В каждом новом коллективе одно и то же. Откуда взрослые взяли эту дурацкую моду? Ну, что может человек рассказать о себе, когда тридцать пар незнакомых глаз буравят его взглядом?

- Увлекаюсь видео-играми. Любимый предмет математика. Из всех видов спорта предпочитаю баскетбол, — спокойно ответил я на поставленные вопросы.

Наверное, учительница рассчитывала на более пространный ответ, но, поразмыслив, решила меня не мучить и начала урок.

— Давайте по традиции несколько человек расскажут наизусть стихотворения, выученные за лето. Кто хочет быть первым?

Поднялось несколько рук.

— Выходи, Малыгина, очень интересно послушать, что ты выбрала на этот раз, — с широкой улыбкой проговорила Ксения Степановна.

Стройная девушка с кофейными волосами поднялась с места и легким шагом двинулась к доске. Она была вся такая воздушная и тоненькая, что мне невольно захотелось задержать на ней взгляд подольше.

— Я хочу рассказать стихотворение Роберта Рождественского, — мягко улыбнулась она. Голос у нее был чистый, звонкий и немного грустный:

Человеку надо мало:

чтоб искал

и находил.

Чтоб имелись для начала

Друг — один

и враг — один…

Я никогда не любил поэзию, а про Рождественского, если честно, вообще слышал только краем уха. Но, черт возьми, из уст этой кареглазой девчонки стих звучал чудесно!

— Очень душевно, Алиса, спасибо, — похвалила Ксения Степановна. — Кто следующий?

Мои одноклассники читали стихи Фета, Тютчева и еще кого-то там, но довольно посредственно. Я бы и сам так смог. В конце урока учительница предупредила, что в течение нескольких занятий каждый из нас должен будет рассказать понравившееся стихотворение.

Дальше по расписанию была химия. Выяснилось, что моего соседа по парте звали Паша Корчагин, и, походу, он был местным ботаном.

— Я не кусаюсь, — наконец сказал я, когда Павлик весь урок опять проторчал на противоположном краю парты.