– О господи, Люк!

Конечно, ему тяжело видеть дом своего детства в таком состоянии.

– Отец перестал заботиться о поместье и доме, а воры и вандалы довершили дело. Из-за пьянства отца прекрасное ранчо полностью разрушено.

Понимая, как больно было бы ей, если бы это случилось с ее домом, она ему посочувствовала:

– Мне очень жаль, Люк, что твое возвращение домой оказалось таким печальным.

Скарлетт импульсивно положила ладонь на его руку, сжав ее. Люк повернулся и пронзил ее взглядом своих сине-зеленых глаз, вызвав мгновенную ответную реакцию. Телесный контакт сообщил сильное возбуждение. Но она не хотела терять голову, слишком сильную боль пережила из-за Люка и не готова пройти через это снова. Они взглянули друг другу в глаза, и все мысли разом улетучились из ее головы. Хуже всего то, что она абсолютно уверена – Люк почувствовал то же самое.

– Я тебе очень сочувствую, и твоему отцу тоже. Ты еще не виделся с ним? – Скарлетт попыталась вести нейтральный разговор, но легкое прикосновение значительно снизило интенсивность гнева.

– Еще нет, но это есть в списке моих дел. Если он довел поместье до такого состояния, то, видимо, очень сильно болен, раз позволил этому случиться.

– Хорошо, давай поищем лошадей или другой скот, может, найдем еще животных.

– Я мельком здесь все осмотрел, прежде чем ехать к тебе. Хочу, чтобы дом снесли. Не могу видеть руины. В любом случае с этим домом связаны не самые приятные воспоминания, – заявил Люк, и Скарлетт поморщилась от горечи в его голосе, едва подавив в себе желание снова прикоснуться к его руке. Очевидно, он сильно страдает. – В сарае есть емкости, а в доме, возможно, подключены водопровод и электричество. Пока светло, нужно найти остальных животных, я размещу их на пастбище возле сарая. Там ты сможешь осмотреть их, а я – накормить и напоить. Можешь сейчас остаться?

– Да, я останусь здесь столько, сколько нужно. Хочу спасти лошадей.

– Сейчас мы поедем на машине. Потом я, наверное, двинусь верхом, есть места, куда на машине не проехать. Нужно купить лошадь, наши животные слишком истощены и меня на себе не выдержат. В багажнике есть веревки, седло, немного корма и, если понадобится, всякие припасы.

Он развернул машину, и они медленно двинулись по дороге. Скарлетт внимательно смотрела по сторонам. Они не проехали и полмили, когда она воскликнула:

– Люк, остановись! Там собака, и она мертва. Похожа на Матта.

Так звали собаку Люка. Пес был всегда рядом, когда Люк еще жил здесь. Они вышли и подошли ближе. Люк опустился на колени и провел рукой по голове собаки.

– О господи. Это Матт. Он был уже стар и слаб, думаю, на него напали койоты.

Она опустилась на колени, чтобы внимательнее осмотреть пса.

– Я оставил его здесь, когда уехал в Калифорнию, потому, что на ранчо дела шли хорошо, – сказал он хриплым от сожаления голосом. – Его здесь все любили. Я думал, ему будет лучше. Он выглядит истощенным. И на теле у него рана.

– Люк, в него стреляли. Кто-то застрелил его, возможно, потому что он был стар и болен. Убили с одного выстрела, и этот выстрел не случайный. Койоты разорвали уже его труп.

Люк наклонился посмотреть, куда она указывала, и горько вздохнул.

– Надеюсь, он не сильно мучился. Я любил его. Он был добрым псом. Я похороню его. У меня есть лопата, и я заверну его в брезент.

Голос Люка прозвучал сдавленно, в горле Скарлетт застрял комок. Они помолчали. Она вновь неосознанно коснулась его руки.

– Мне очень жаль. Я помню, как ты его любил.

Едва коснувшись его, она поняла, что не стоило этого делать, даже для того, чтобы поддержать в минуту скорби. Его рука была большой, теплой и крепкой. Он пристально посмотрел на нее, и что-то промелькнуло в его глазах.

– Я немногих любил в своей жизни, но его любил очень сильно.

У Скарлетт перехватило дыхание. То ли от его пристального взгляда, то ли от замечания, что он немногих любил за свою жизнь. Люк говорил только о собаке или о ком-то еще?

Как же хотелось, чтобы он обнял ее, она даже испугалась своего желания, быстро направилась к пикапу и бросила через плечо:

– Скажи мне, если понадобится моя помощь.

Люк подошел к машине, ее дыхание участилось. Натянув рабочие перчатки, он взял брезент, чтобы завернуть собаку. Через несколько минут сел за руль, и дальше они ехали молча.

Почему-то ей казалось, что он отсутствовал несколько дней, а не лет. Будто они и не разлучались. Хуже всего осознавать, что она так его и не забыла, хотя отчаянно пыталась это сделать.

Скарлетт никогда не чувствовала ничего подобного к Таннеру, хотя была с ним помолвлена. Неужели потому, что Люк был ее первой любовью?

Они ехали в тишине, их разделяла всего пара десятков сантиметров, а на самом деле – огромная пропасть.

Он не любит ее и никогда не любил, так почему она не забыла его? Она явно ничего для него не значит, тем не менее желает его всем сердцем.

Она внимательно смотрела по сторонам, пытаясь найти признаки домашнего скота. Через двадцать минут заметила лошадей в восточном направлении.

– Люк, смотри-ка.

– Да, все ясно. Они на огороженном пастбище. Возможно, истощены, но, надеюсь, мы сможем доставить их в загон.

– Люк, я вижу лошадей за деревьями.

В течение следующих шести часов они нашли лошадей и несколько голов другого скота, возвратили в загон, пытаясь успеть при дневном свете.

Когда лошади наконец оказались на месте, Люк закрыл калитку загона и повернулся к ней.

– Осмотри лошадей, а я обеспечу их кормом. В этой емкости теперь есть вода для них. Скоро стемнеет, достану фонарики, и мы продолжим работу, если ты можешь остаться. Если нет, отвезу тебя домой. Буду признателен тебе за помощь.

– Я останусь.

Он посмотрел на нее и обнял.

– Спасибо, Скарлетт.

Когда его руки обвили ее, у нее сердце дрогнуло. Она задрожала, захотелось крепче к нему прижаться. Как она сможет с ним работать, если пробудились прежние чувства?

Люк резко отпустил Скарлетт:

– Мне лучше заняться делом.

Так холодно и отстраненно. Правда, его выдавал голос, хрипота свидетельствовала о возбуждении. Она поняла, что он по-прежнему неравнодушен, и от этого сердце забилось сильнее. Хотя что ей с того? Она не обязана заботиться о его чувствах.

Почему, почему она не может выбросить его из головы? Покинув Техас, он причинил ей ужасную боль, и она не должна его желать. Но желает. И что, доверится ему опять? Нет, надо беречь сердце, из сочувствия к его проблемам не забывать прошлую боль.