Может, если какой-нибудь молодой солдат снесет ему сегодня голову – это и к лучшему? Может, клану уже давно нужен кто-то моложе и сильнее? Тот, кто верит в могущество Новых богов… Может, Абигор и такие, как он, уходят в прошлое.

Абигор наклонил голову в одну сторону, затем в другую, пытаясь убрать тянущее ощущение между лопаток. Что-то хрустнуло. Одновременно скрежетнуло в плече. Вспомнилась битва десятилетней давности, едва не ставшая последней. Славный был бой. Поначалу. А потом… Потом он угодил в ловушку, едва не ставшую смертельной и для его клана, и для него самого. Похоже, жизнь так ничему и не научила.

Если бы тот ангардиец ударил чуть выше… Если бы, по непонятной для Абигора причине, вражеские лекари его не заштопали… Если бы ему позволили умереть в тюрьме для пленных, когда охранник пырнул его кинжалом…

Странные люди эти имперцы.

Выпороли своего же лишь за то, что тот пытался убить пленного врага. А выжигать целые деревни, убивать сотни невинных во время войны для них – и не зло вовсе.

Окутанные белесым покрывалом всадники перешли на галоп, и топот сотен копыт разнесся раскатами грома. Коротко тявкнули луки. Тонкие палочки стрел полетели в мчащийся отряд. Но все они отскочили от тяжелых доспехов и кольчуг, не причинив вреда.

Бахнуло с полдюжины трофейных винтовок.

Двое всадников упали вместе с лошадьми, но наступления остальных это нисколько не замедлило.

– Копья по моей команде! – Абигор сжал челюсти.

Ждать. Еще немного. Еще…

– Сейчас!

Десятки копий вынырнули из глубины строя. Коротких, сделанных, чтобы биться с пешими – не всадниками. Державшие их воины прижались плотнее к первому ряду и уткнули древки в землю.

В одно мгновение воцарился ад.

Воздух стал густым и плотным от криков боли и страха. Ржали нанизанные на копья лошади. Вопили раненые люди. Орали боевые кличи размахивавшие мечами и топорами берсерки. Люди оступались, поскальзывались, падали. Их тут же настигали клинки или давили копыта.

Имперская конница легко прорвала наспех выстроенную стену – теперь всадники орудовали длинными мечами, сея еще большую сумятицу.

Абигор едва успел подставить щит под летящие прямо в лицо конские копыта. Удар свалил с ног, Абигор растянулся в грязной луже. Просто наудачу рубанул мечом. Попал по задней ноге лошади – и едва успел откатиться, чтобы не быть раздавленным тушей животного и закованного в броню всадника.

Вскочил, точнее сказать, кряхтя, поднялся на ноги. Увидев прямо перед собой круп другой лошади, всадил в него меч по самую рукоять. Вороной конь взвыл от боли и унесся прочь, заодно прихватив с собой клинок. Абигор выругался, поднял с земли оброненный топор, скользкий от грязи и крови; как следует размахнулся, ударил в спину другому всаднику. Ангардиец завопил и безуспешно попытался дотянуться до рукояти. Потеряв равновесие, рухнул с лошади.

Абигор молча свернул ему шею.

Везде было одно и то же. Мельтешащие люди, лошади, кровь, грязь, шум битвы. Он снова поднял с земли чужое оружие; на этот раз – длинный имперский меч.

– Ко мне, воины! – прокричал Абигор бессмысленный приказ, который утонул в общем гвалте.

– Слева!

– Сзади!

– А-а-а!

Абигор отбил атаку очередного всадника. Подсек передние ноги лошади другого. Хотел добить седока, но споткнулся и снова упал. Крайне неудачно – приложился головой прямо о шлем убитого легионера, того самого – долговязого центуриона, что заколол в начале битвы.

Какая ирония!

Надо же, ублюдок и с того света нашел как отомстить.

В ушах слышались собственное хриплое дыхание и уханье сердца. Небо качалось и, казалось, сейчас рухнет. Абигор осторожно ощупал голову. Вроде бы цела, но, если продолжать здесь валяться – наверняка какой-нибудь лошади покажется удачной мысль раздавить ее копытом.

Он перекатился на живот и чуть не блеванул. Все вокруг превратилось в пляшущее мутное пятно.

Меч! Где же меч?

Почти вслепую Абигор принялся шарить руками по грязи.

Боги. Как башка-то болит!

– Вон еще один! – раздался громкий выкрик. Одновременно очень далеко и будто бы внутри собственной головы.

Каким-то крохотным остатком разума удалось понять, что говорили на ангардийском. Враг, значит. Где чертов меч?

– Прикончи ублюдка.

Пальцы сомкнулись вокруг рукояти. Абигор перекатился на спину и просто выставил оружие вперед.

– А-ах-а… – захрипел легионер, глядя на полоску стали, глубоко вошедшую ему в живот. – Не так… – вместе со словами он выплюнул кровь и осел.

– Варварское отродье! – заорал другой солдат.

Абигор видел, как тот несется на него, замахиваясь мечом, но сил сопротивляться не осталось. Собственный клинок засел в теле врага, вовремя не достать. Да и просто встать на ноги – уже невмоготу. Лучше принять такой конец – погибнуть в бою.

Славная смерть.

Легионеру оставалась всего пара шагов. Абигор мог различить налитые яростью глаза на перепачканном грязью и кровью лице. Вот враг обеими руками сжимает занесенный над головой меч.

Сейчас…

Обезумевшая лошадь без седока снесла незадачливого солдата, отбросив того на десяток шагов.

Абигор почти разочарованно поднялся. Упираясь ногой в тело легионера, который едва его не прикончил, вытащил меч. Не питая особой надежды, бросил взгляд наверх, туда, где в дымке маячил силуэт каструма… и увидел, как темная лавина несется вниз по склону.

Усталость мигом улетучилась.

– Сражайтесь, волки! – закричал он, разрубая грудь так кстати подставившемуся под удар очередному солдату, – убивайте всех! Не брать пленных!

Не сегодня день его смерти. Боги подождут.

Абигор отразил атаку следующего легионера, толкнул его плечом и отпрыгнул от пронесшегося всего в шаге всадника.

Не сегодня!

Он перехватил клинок двумя руками и с размаху всадил его в грудь упавшего легионера, пробив кирасу. Красные рубины рассыпались по блестящему нагруднику.

Не…

Громыхнуло.

Как странно. Тучи не были похожи на грозовые.

Еще один раскат.

Только это не гром вовсе.

Абигор повернулся к спешащему на помощь подкреплению. Воины были уже близко, видны людские фигурки. Но теперь они бежали не вниз, а к блестящей сталью шеренге легионеров, которые показались с другой части склона.

Залп!

Абигор увидел, как полыхнули винтовки. Как дымок окутал отряд ангардийских стрелков. Как десятки фигурок его людей споткнулись, упали и остались лежать на склоне.