– Но почему? – удивилась комиссия.

– Потому что вместо тихого часа мы стихи повторяли, – объяснил Вовка и потёр слипающиеся глаза.

Когда комиссия уехала, заведующая вызвала воспитательницу и долго кричала:

– Возмутительно! Теперь придется объяснительную в районо писать. Этот Семякин просто бандит какой-то!.. У него, случайно, в семье никто не сидел?

Это был глупый вопрос, потому что в Вовкиной семье сидели все. Папа в кресле, мама на диване, Катька за письменным столом, а Семякин на горшке перед телевизором…

* * *

А ещё был случай в Херсоне. Это город такой есть, Херсоном называется. Туда Вовку каждый август отправляли. В Херсоне в августе арбузы вкусные. А ещё там много рыбы. Кстати, знаете, чем рыба похожа на арбуз? – В ней тоже много косточек!

Каждую пятницу, а то и раньше, бабушка Наташа бегала на базар и притаскивала оттуда пузатый арбуз и рыбу с коротким названием «сом», хотя сама рыба была длинной и толстой. Бабушка с дедушкой вовсю нахваливали сома, потому что в нём не было мелких костей.

– Хорошо, что в рыбе сом нету мелких костей, – говорила бабушка, – а только крупные.

– Крупной костью не подавишься, – добавлял дедушка. – Крупную кость далеко видно.

А Вовка Семякин взял и подавился. Самой крупной костью. Если не верите, поезжайте в Херсон и спросите у врача скорой помощи, который эту кость из Семякина вынимал. Да только не вынул, потому что Семякин его всё время кусал. Как доктор ему пальцы в рот положит, так Семякин его и укусит. Вот такой твёрдый характер!

Вовку уже усыпить хотели, но бабушка не дала.

– Нет уж, – сказала она, – усыплять не дам, может, она и без вас рассосётся.

Покусанный доктор очень этому обрадовался, он прямо так и сказал: правильно, говорит, а то ваш бандит мне всю руку под наркозом оттяпает, а у меня их и без вас всего две осталось. Забирайте, говорит, его домой и дайте ему чёрствую корку.

И действительно, когда Семякин проглотил чёрствую хлебную корку, кость прошла. Горло только потом чуть-чуть чесалось.

* * *

В общем, разные случались истории, но после каждой Вовку называли бандитом. И когда он полбанки сырой фасоли съел, и когда померил глубину воды в яме за гаражами прямо в кроличьей шапке, и когда лампочку от карманного фонарика к розетке проволочками подключил. Да разве всё перечислишь?

Его даже к нервному врачу водили. Но тот его и смотреть не стал. Только издалека молоточком помахал. Видно, ему из Херсона телеграмму дали, что Семякин кусается, вот он и перепугался близко подходить. А родителям сказал, что Вовка нормальный, здоровый ребёнок, и не надо так сильно волноваться, потому что в школе это пройдёт.

Но как раз в школе его бандитская натура ещё больше проявилась.

Всё началось с того, что Семякин оказался самым здоровым в классе. А чего ему быть не здоровым, когда ему в прошлом году гланды вырезали? Все остальные ребята были маленькими, и половина в очках. Они почему-то сразу решили, что он будет их бить, и сбились в кучу. Вовка обиделся и незаметно показал куче кулак.

Только учительница кулак заметила и посадила Семякина на самую заднюю парту. Как говорится, от греха подальше, тем более, что с задней парты очкарики всё равно ничего не видели. А когда на следующий день выяснилось, что читать и считать в классе умеют всего три человека: Света Бурашникова, Ира Стрижко и бандит Семякин, – пересаживать его всё равно не стали, потому что он ухитрился на переменке съесть кусок розового мела. Странные люди! Ведь он всего-навсего хотел попробовать, чем отличается розовый мел от белого.

Оказалось – такая же гадость.

* * *

Короче, бандитское прошлое преследовало Вовку Семякина и в школе. И даже лёгкость, с которой он грыз не только мел, но и школьные науки, учительницу сильно настораживала. Притворяется, думала она, или бдительность усыпить хочет. Поэтому и спрашивала с Семякина строже, чем с других. Если кто-то разбивал горшок с цветком, это считалось мелким хулиганством. А если Семякин случайно засыпал на скучном уроке, это уже был бандитизм.

К третьему классу Вовка научился драться. А как тут не научишься, если от тебя всё время чего-то такого ждут. Однажды он даже стукнул по шее тихоню Бурашникову за то, что она обозвала его каланчой. Учительница сильно ругалась, но больше всего её возмутило, что Вовка стукнул Светку не кулаком, а учебником русского языка.

– Русский язык – велик и могуч! – кричала она. – На нём говорили Пушкин и Маяковский! Тебе должно быть стыдно за это!

Вовка так и не понял, почему ему должно быть стыдно за то, что Пушкин говорил с Маяковским на русском языке. Ему было стыдно совсем за другое. Придя домой, Семякин полез в словарь и узнал, что каланча – это вовсе не жена калача, как он подумал, а высокая башня над пожарной частью.

* * *

Вскоре с ним начали дружить все школьные хулиганы, и даже Толик Гусев, по прозвищу Гусь, одобрительно хлопал по плечу.

– Надо что-то делать, – говорила учительница родителям, которых вызывала в школу чуть ли не каждый день.

– А чтобы вы посоветовали? – испуганно спрашивала семякинская мама.

– Я бы посоветовала перевести его в другую школу.

– Нет, мы не будем его никуда переводить, – возражал семякинский папа. – У меня вот друг перевёлся в Америку, а толку?

– В каком смысле? – спрашивала учительница.

– В таком, что у него тут долги были, и там долги. Только тут в рублях, а там в долларах!

– От судьбы не уйдёшь, – тяжело вздыхала мама.

– Тогда займите его чем-нибудь. А то он на переменках кирпичами кидается. Купите ему мяч, что ли? Мячом он хоть голову никому не расшибёт…

Этот совет папе понравился, и он купил Семякину футбольный мяч. Настоящий! Белый, в чёрную крапинку.

Только от этого стало ещё хуже. Теперь с Вовкой, кроме местных бандитов, начали дружить и соседские. А что поделаешь, если футбол игра коллективная? Из-за этого футбола зловредная бабушка Бабарыкина умаялась пододеяльники стирать и, ложась спать, укрывалась ковриком.

А тут как раз передача шла: «В мире животных». Специальный выпуск для бандитов. И один кандидат педагогических наук по фамилии, кажется, Скворцов сказал, что для воспитания начинающих бандитов лучше всего завести щенка. Бандит начнёт его воспитывать и незаметно сам превратится в воспитателя. А воспитатель с воспитателем всегда договорятся.

* * *

В воскресенье папа побежал на собачий рынок. Там ему сказали, что лучшая порода для воспитания детей, конечно же, доберман-пинчер, потому что в Германии этими собаками охраняют тюрьмы. Услышав про такое, папа даже торговаться не стал и купил щенка за десятку, хотя просили пятёрку.

Щенок всем понравился. Он был маленький, чёрный и очень стеснительный. Если он делал лужу в коридоре, то ложился рядом и закрывал лапками мордочку. А если сгрызал мамины туфли, то не только закрывал лапками мордочку, а ещё и виновато повизгивал.