не улучшилось — это было видно с порога. На стульях вдоль стен уже сидели приглашенные. Бок о бок ютились безотказные Власьев с Лесных. Сделав губы ниточкой, застыла в ожидании Надежда Павловна — главный бухгалтер всего заксобрания и зам Забегалова по финансовой части. Напротив нее тщательно усаживалась неизменно строгая Светлана Ивановна из юридического.

Я присел на свободный стул рядом с Надеждой Павловной и заранее вытащил свой блокнот. Следом за мной в колонну по одному вошли начальники экономического и архивного отделов. Пауза затягивалась. Делать было нечего, и я по привычке огляделся.

Бумаг на столе с прошлого раза еще прибавилось. В глаза сразу бросились свежие копии каких-то публикаций из специальных юридических журналов. На полочках длинного застекленного шкафа по своему обыкновению красовались официозного вида брошюрки. Каждая из них содержала статейку, а то и две за подписью Валентина Юрьевича. Большой плазменный телевизор продолжал работать без звука. Судя по транслируемой картинке, шли новости белорусского государственного телевидения. Диктор и дикторша по очереди славили мудрую политику президента Лукашенко. Во всяком случае, мне так показалось.

Валентин Юрьевич поднял седую голову.

— Все в сборе?

— Да, Валентин Юрьевич, — быстрее всех отозвался Власьев.

— Тогда приступим. Присутствующие знают о сегодняшней газетной публикации. Для тех, кто не знает, пресс-служба сделает копии, — заговорил управделами.

По глазам Светланы Ивановны я понял, что она ещё не в курсе. Надежда Павловна рядом беспокойно завозилась. Я подумал, что она, похоже, тоже.

— Это явная провокация против парламента в целом, — голос Валентина Юрьевича окреп и чуть не зазвенел. — Свое доброе имя я буду защищать сам, и эти журналисты так легко не отделаются.

При слове «журналисты» губы Забегалова брезгливо скривились.

— Я уже поговорил на эту тему с Виталием Ивановичем, — добавил громкости Валентин Юрьевич. — Он полностью меня поддерживает! Будет официальное заявление от лица руководства парламента. Алексей Николаевич!

— Слушаю, — я занес ручку над блокнотом.

— Вас я попрошу разместить официальный ответ в газете.

— Платно?

— Никаких «платно»! Я уже сто раз говорил, что это они нам должны платить за информацию, — Забегалов еще повысил голос. — Пусть печатают бесплатно! А если откажутся, разместим в нашем издании и подадим в суд. И вообще, пора уже произвести творческо-лингвистическую экспертизу того, что они публикуют. И сделать выводы, нужна ли нам эта газета, нужен ли договор с ней.

— Экспертизу будет делать пресс-служба? — спросил я.

— Нет. Этим займутся квалифицированные специалисты, — отрезал управделами, сделав ударение на слове «квалифицированные». — Ваша задача — проследить, чтобы опровержение вышло в срок и в полном объеме.

— Валентин Юрьевич, может, не стоит связываться с ними? — осторожно, как и подобает представителю ее профессии, произнесла Надежда Павловна. — Все знают вас как заслуженного и порядочного человека…

— Нет, стоит! — заряд гнева, предназначавшийся мне, достался главбуху. — А руководству отделов и служб приказываю: ознакомить с данной публикацией всех работников аппарата. И сегодня же провести ее коллективное обсуждение!

— Валентин Юрьевич, вы имеете в виду наше опровержение? — спросил главный экономист.

— Я имею в виду публикацию в газете «Факты и комментарии», — развеял сомнения Забегалов-старший. — Обсудите ее и об итогах доложите мне лично. Каждый!

Сразу после совещания я зашел в комнату к Витюше и Наталье. Витюша в одиночестве сидел за компьютером и при виде меня вздрогнул.

— Как дела?

— Да вот, — сконфуженно улыбнулся неформальный зам, — на обед не пошел. Мне тут с научной конференции кое-что прислали, по языкознанию. Читаю.

— Устроит тебе профессор научную конференцию, — сказал я.

— Ему-то диссертации писать можно, — начал Витюша.

— Ему можно, а другим нельзя. И вообще, теперь слово «диссертации» лучше всуе не использовать, — посоветовал я. — После обеда собирай личный состав у меня. Будут коллективные чтения. А Наталья пусть сразу зайдет, когда появится.

У себя в кабинете я закрылся на ключ и наконец-то перевел дух. Долго трезвонил городской телефон, но трубку брать я не стал. Предстояло спокойно подумать над одним единственным вопросом: кому и для чего понадобилось мочить Валентина Юрьевича.

Вообще, покровителем Забегалова негласно считался вице-губернатор Кобяков. Биографии обоих были похожи, только Кобяков родился на пару лет раньше. Оба ковали карьеру в комсомоле, оба всю сознательную жизнь провели на аппаратной работе. Когда грянула перестройка, в бизнес не подались, лавировали и терпели. Кобяков пережил опалу при смене власти в регионе, был задвинут в самые глубокие недра канцелярии, но уцелел.

Сделав правильные ставки, Георгий Вадимович при персоне следующего губернатора, Григория Владимировича, вернул себе утраченные рубежи. Слыл он человеком крайне закрытым, интервью прессе вообще не давал, на планерках и совещаниях был немногословен и неулыбчив. Говорили, что бизнеса у него до сих пор нет, зато имеются влиятельные друзья в Москве — само собой, из числа бывших комсомольцев.

В аппарате губернатора Кобяков отвечал за подбор и расстановку кадров, а также курировал общественные организации и СМИ. Это — по официальной версии. На деле, кроме решения кадровых вопросов, Георгий Вадимович занимался проведением предвыборных кампаний — разумеется, с нужным Григорию Владимировичу результатом. С первого дня вице-губернаторства он входил в политсовет «Ядрёной России», где его весу и влиянию остро завидовал даже главный областной партайгеноссе Митрофанычев…

В дверь аккуратно, одним пальчиком, постучали. Я открыл.

— Алексей Николаевич, вызывали? — это была Наталья.

— Наташа, договоры с редакциями у тебя?

— Да. Занести?

— Там всё со всеми согласовано?

— Конечно. Ведь Виталий Иванович подписал.

— Тогда заноси.

Я подержал папку на руке, открыл, полистал.

— У тебя какие творческие планы на сегодня?

— Пишу сама себе должностную инструкцию. Вы же сказали, что это срочно.

— Это не я, это профессор сказал. Отложи на время инструкцию. Разошли договоры по редакциям — для подписания. Прямо сейчас.

Наталья внимательно посмотрела на меня. В такие моменты я лишний раз мысленно напоминал сам себе, что девушка она совсем не бестолковая.

— Алексей Николаевич, может, подождем?

— Зачем? Виталий Иванович подписал, надо двигаться дальше.

— А профессор? — осторожно спросила Наталья.

— Не вижу взаимосвязи, — спокойно ответил я.

После ухода Натальи я пробежал глазами текст, полученный у Забегалова. По объему ответ «Фактам и комментариям» превышал ерническую публикацию раза в полтора. По стилю он живо напомнил заявления ТАСС осенью 1983 года, посвященные вторжению США на Гренаду. Профессор обвинял зарвавшихся писак в утере всякой совести и порядочности, в полном забвении принципа объективности и неуважении к закону. Подробно и тщательно перечислялись все регалии Валентина Юрьевича — звания, почетные грамоты, дипломы. Указывался общий трудовой стаж. Насчет же Забегалова-младшего Забегалов-старший написал, что Юрий Валентинович был принят на работу под начало Валентина Юрьевича в строжайшем соответствии со всеми кодексами — как и положено, на конкурсной