– Мы надеемся на вашу сдержанность и скрытность, комиссар. Сами понимаете взрывоопасность такой аферы и насколько затронуты в ней интересы достаточно влиятельных людей.

Хорошо знакомое чувство раздражения охватило комиссара. Вся эта игра с намеками на всем известные обстоятельства и так далее и тому подобное ему уже изрядно надоела, и в который раз он подумал об отставке.

– Вы хотите сказать, что далеко не святые отцы Святого Престола оказывают давление на правительство в общем и на вас в частности? – невинным голосом поинтересовался он.

– Вы меня поняли, – сухо ответил Катроне, – и вы должны встретиться с одним из представителей Ватикана, братом Паоло Сарагоса, и оказать ему всяческое содействие.

– На данный момент у меня нет времени встречаться с кем-либо из курии.

– Я надеялся на ваше понимание, комиссар, и мне не хотелось бы оказывать дополнительное давление. Кроме того, вы должны понять, что Ватикан ни в коем случае не желает мешать вашему расследованию. Совершенно наоборот, они как раз-то хотят помочь. Я думаю, что их информация может оказаться для вас очень важной и полезной! Они отправляют нам брата Паоло Сарагоса, он принадлежит к ордену доминиканцев, и он хорошо знал отца Антонио и даже разговаривал с ним незадолго до его смерти.

Баттисти хмыкнул и после недолгого размышления ответил:

– Хорошо, я согласен встретиться с братом Паоло. Но сразу же предупредите их, что при первой же попытке давления или шантажа я откажусь от дела, и тогда выпутывайтесь сами.

Уже через сорок минут в его кабинет постучался мужчина в темном костюме. На вид ему было хорошо за пятьдесят – серые глаза под набухшими веками, коротко подстриженные седые волосы.

– Брат Паоло Сарагоса, – представился он.

– Комиссар Баттисти. Устраивайтесь. Думаю, вы хотите сразу перейти к делу?

– Вы правы, – ответил Сарагоса и устроился в кресле напротив комиссара.

– Мне сказали, что вы хорошо знали отца Антонио? – не откладывая дела в долгий ящик, спросил комиссар монаха.

– Хорошо – в данном случае не совсем точно, – ровным голосом произнес брат Паоло, – я был знаком с ним, но близкими друзьями мы никогда не были.

От ясного и холодного, как сталь, голоса доминиканца Баттисти пробрала дрожь. Словно тень Святой инквизиции осталась в его памяти где-то на генетическом уровне, и на него повеяло вечным холодом.

– Были ли у него недоброжелатели?

– Полагаю, были, как и у всех нас, – пожал плечами Сарагоса, – хотя в случае отца Антонио, думаю, недоброжелателей у него было немного. Он никогда не гнался ни за славой, ни за удовольствиями, всегда довольствовался малым.

– Каким был круг его интересов? – задал следующий вопрос Баттисти.

– Трудно сказать, я уже вам сообщил, что близки с ним мы не были. Я знаю, что он был совершенно равнодушен к политике, не искал никаких особых должностей, любил историю и много времени проводил в архивах и музеях. Даже издал небольшую книгу об истории нескольких церквей Рима и Флоренции. Возможно, в его окружении вы найдете людей, которые лучше меня знают его интересы.

– Мне сказали, что вы виделись незадолго до его смерти?

– Да, если быть точным, неделю назад.

– Кто попросил о встрече: вы или он?

– Он.

– Почему он хотел встретиться с вами?

– Он желал побольше узнать об одном старинном манускрипте.

– Что это за манускрипт?

– Название его вам ничего не скажет, неоплатонический текст «Путь к свету», относящийся к началу нашей эры.

– Вы специалист по редким манускриптам?

– Нет, – односложно ответил монах.

– Тогда почему он обратился именно к вам?

– Эта книга относится к еретическим, а наш орден считается одним из главных специалистов по ересям, что в принципе одно и то же.

– И его могли убить из-за этой книги?

– Не думаю, он просто справлялся о том, мог ли существовать такой текст и что нам о нем известно, – ответил брат Паоло.

– Просто чудесно, – проворчал комиссар, – задача со всеми неизвестными: отец Антонио ищет какую-то книгу, справляется у вас о возможности ее существования, и его убивают. Может, ваша организация и отправила собрата «ad patres» (к праотцам) за интерес к особенно нехорошей книге? – с невинным видом поинтересовался у монаха комиссар.

– С момента нашего основания в тринадцатом веке мы постоянно вынуждены бороться с дьявольским соблазном ложного знания и ложных идей. Но в нашей борьбе мы не прибегаем к насилию, – тем же ровным голосом продолжил монах.

– Если не считать Святой инквизиции, да и потом, я бы не сказал, что вы очень преуспели в вашей борьбе, брат Паоло! – не преминул поддеть монаха Баттисти. – Католиков становится все меньше, а сект и ересей все больше.

– Так устроен мир и человек, – спокойно парировал Сарагоса. Даже если его и задела издевка полицейского, своего раздражения он не показал.

Комиссар тогда отдал должное выдержке брата Паоло, признав противника равным себе. Как ни странно, именно с этого момента он дал себя уговорить. Брат Паоло получил право не только быть в курсе всего, но еще и присутствовать при опросе свидетелей.

Они уже опросили пятерых свидетелей, когда помощник Баттисти ввел в комнату высокую темноволосую девушку лет двадцати пяти. Звали ее Кассия Кузнецова, и она была из России. Познакомилась с отцом Антонио два дня назад, когда случайно забрела в церковь. Самым интересным в ее рассказе были два факта. Первый: в день убийства она видела отца Антонио беседующим с высоким мужчиной и, по ее впечатлениям, разговор этот к числу приятных не относился. Второй: вернулась в церковь около десяти часов вечера, отца Антонио не застала, но видела в темноте плачущего мужчину.

– Почему вы решили, что это мужчина? – несколько уставшим голосом спросил комиссар.

– Я не могу сказать, что уверена на сто процентов, но мне так показалось. Да и голос походил больше на мужской.

– Вы можете его узнать?

– Мужчину?

– Нет, голос?

– Не думаю, – неуверенно произнесла она, – он говорил шепотом. Я еле расслышала слова.

– Ну а дневного собеседника отца Антонио вы можете описать?

– Я его видела со спины, и на какое-то мгновение он повернулся в профиль, – неуверенно произнесла Кася, – высокий, выше метра восьмидесяти, слегка сутулится, хотя выглядит достаточно спортивно. Волосы каштановые с проседью, короткая стрижка. Мне показалось, что это или немец, или скандинав. Конечно, я могу ошибаться, но это то, что я подумала. Он мне показался не похожим на итальянца, и все.

Кася сидела напротив комиссара, руководившего допросом, безуспешно пытаясь сконцентрироваться и как можно более связно излагать историю. Она была не уверена, что сделала правильный выбор, явившись сюда. Сначала, до трех часов дня, она просто безвылазно просидела в номере, разглядывая одной ей видимую точку на потолке. Потом наконец неимоверным усилием воли заставила себя одеться, причесаться и покинуть свое убежище. В отеле было по обыкновению пустынно. Зашла в бар и устроилась за стойкой. По новостному каналу вновь передавали подробности убийства отца Антонио. На этот раз мужественно выслушала все до конца. Журналисты не жалели ни времени, ни красок, расписывая детали происшествия. Тело Антонио со следами пыток и многочисленных ножевых ранений нашли в небольшой комнате в правом крыле церкви, в которой настоятель обычно принимал посетителей и хранил некоторые личные вещи.