«Сдаёшь, старик», — в который раз мысленно сказал он себе. Хочется войти в дом и услышать не пустоту, а весёлые, живые голоса. Ощутить теплую атмосферу дома, почувствовать уют. Дом, где тебя ждут. Что может быть важнее? Джордан мрачно и зло усмехнулся, насмешничая над собой. Когда-то он пытался создать всё это. Как давно это было! Слишком давно. Он ошибся тогда и больше не повторит своей ошибки.

Не глядя, Джордан бросил ключи на журнальный столик, точно зная, что попал. Не включая свет, подошёл к огромному — во всю стену — окну. Нью-Йорк лежал под его ногами, светился миллионами огней и где-то среди этих огоньков был огонёк окон Стефани. Горький вздох вырвался из груди: упрямая Стефани! Он звонил ей, наверное, раз двадцать пять, если не больше. Он даже пришёл в отель лично. Снова! Но его не пустили. Неслыханное дело. Его — Джордана Росса не пустили к номеру фотографа. Сказали, чёткие инструкции от хозяйки: никого не пускать. «Особенно Джордана Росса», — припомнил он пояснения менеджера. Нужно было Санта Клаусом назваться.

Тонкая морщинка пролегла меж чёрных бровей Джордана, выдавая размышления. Майкл Тодт не понимал его упорства в отношении мисс Брайт. Друг предложил ещё пару кандидатур на роль тайного фотографа, по его уверениям они были ничем не хуже, все — лёгкими на подъём мужчинами, но Джордан отмёл их всех. Если честно, он и сам не до конца понимал, почему так делает. Почему его заклинило на кандидатуре девушки. Но Росс знал: он должен добраться до неё и вырвать у упрямицы согласие, чего бы ему это не стоило.

Не раздеваясь, Росс рухнул на кровать поверх одеяла и мгновенно уснул. Напряжение и усталость давали о себе знать. Через минуту лицо его разгладилось, на губах появилась улыбка: ему снилась Стефани. Маленькая, перепуганная Стефани. Её тоненькая фигурка в его руках и огромные синие глаза… Упрямая, очаровательная, такая беззащитная в своей коротенькой сорочке и взъерошенными от сна светлыми волосами.

— Привет, Стефани!

Дёрнувшись от неожиданности, девушка обернулась, и счастливая улыбка озарила её лицо:

— Виргинс! Сколько лет сколько зим!

Крис Виргинс неуклюже заключил фотографшу в медвежьи объятья:

— Стефи, душа моя! Вот уж кого не ожидал встретить в Нью-Йорке! По делам или как?

Стефани звонко рассмеялась.

— Или как. Я в отпуске, Крис.

Виргинс шутливо округлил глаза.

— Да что ты говоришь? Зная тебя в это трудно поверить. Скорее всего, ты скрываешь маленькое тайное дельце с баснословным гонораром. А?

Сердце Стефани девушки стукнуло и остановилось. Сам того не подозревая Крис попал в точку и напомнил ей о том, что она очень хотела забыть. Точнее кого.

— Что тебе известно?! — мгновенно выпалила она и тут же одумалась, рассмеялась. — От тайных дел я отошла, Крис. Так что, я действительно в отпуске.

— С ума сойти!

Забавный, светловолосый, как и она, очень подтянутый молодой мужчина покачал головой.

— Ты изменилась, Стефи. Стала настоящей красавицей. Сколько же времени мы не виделись: пять? Шесть?

— Пять, — Стефани улыбнулась. — С тех пор как закончили университет.

— Точно, пять. — Крис Виргинс энергично закивал головой. — Нашу встречу надо отметить. Как ты считаешь, подруга?

— Да я бы «за», но…

— Да брось! Тебе давно пора научиться отдыхать! — он дружелюбно похлопал её по плечу. — Приглашаю тебя на вечеринку к Джаннет Лэсли. Помнишь её?

— Конечно, помню, — кисло промямлила Стефани. — Рыженькая такая.

— Это раньше она была рыженькая. А сейчас жгучая брюнетка, — хохотнул Крис.

— Ага, и самая красивая девушка на нашем факультете.

— Таковой и осталась!

Против воли Стефани ощутила, как заряжается энергией и оптимизмом друга.

— Конечно. Если не ошибаюсь, ты бегал за ней.

Виргинс заметно смутился.

— Было дело. Но мне она не досталась.

От его наполненного светлой грустью, но всё равно сожалеющего выражения лица Стефани стало неудобно.

— Прости, Крис, — покаялась она. — Я такая злюка.

— Колючка.

— Да. Точно. Колючка. И вообще, когда мы с тобой встречаемся, мы всегда начинаем говорить друг другу гадости. Помнишь?

— Ещё бы не помнить! — неунывающий Крис Виргинс подмигнул и снова пришёл в хорошее настроение. — У нас была вражда, но времена меняются. Другой я, другая ты. А на счёт вечеринки даже не сомневайся — я заеду за тобой в восемь.

И вот время подошло. Придирчиво оглядывая себя в зеркале, Стефани раздумывала, правильно ли она одета для вечеринки. Она выбрала платье, но кто знает: Джанет Лэсли большая затейница! Она могла и квест на вечеринке сообразить, и тогда туда лучше отправиться в джинсах. Подумав, Стефани решила ничего не менять. Квест так квест, будет бегать в платье. Но если серьёзно, то больше чем разные затеи университетская подруга предпочитала танцы. Никогда не упускала случая красиво покружиться в вальсе или страстно зажечь под аргентинское танго. И сейчас она наверняка не изменит пристрастиям. Взглянув на часы, Стефани увидела, что почти уже восемь, скоро объявится Крис; и, не смотря на все её опасения, настроение получалось отличным. Она даже предвкушала вечер. Вот что значит качественно пообщаться с хорошим человеком, Стефани по-доброму усмехнулась. Она даже собственным видом осталась довольна, тогда как обычно находила к чему придраться. Сейчас на неё из зеркала смотрела молодая привлекательная женщина с гордым и независимым видом. Уложенные в замысловатую причёску волосы блестели — специально сбегала в ближайший салон, чтобы добиться такого эффекта; несколько золотистых локонов гармонично выбивались из общей массы, придавая облику романтичность, а блестящее синее платье с глубоким вырезом на спине обтягивало её словно вторая кожа. Цвет выгодно оттенял синеву глаз и Стефани удовлетворённо кивнула. Макияжем она не злоупотребляла, поэтому на ресницах красовалась лишь капелька туши, минимум теней нюдовых оттенков на веках, на губах светло-розовая, почти прозрачная помада и вуаля, образ завершён! Стефи тихонько хмыкнула, проведя параллель: в раскраске лица, как и в жизни — ничего лишнего. Покрутившись перед зеркалом ещё немного, она направилась к выходу, у парадного засигналил автомобиль: Крис подъехал.

Вообще-то она не любила ходить на подобного рода вечеринки. Слишком часто они являлись непременным атрибутом её работы; может, от того настолько ненавистным, и на этих пафосных сборищах она всегда задыхалась. Работу свою — фотографирование — Стефани любила до безумия, предавалась ей самозабвенно, а вот насквозь фальшивые светские рауты, где все занимались чем угодно, кроме как делом — нет. Правда сегодня всё было иначе: она шла отдыхать.

Когда она вышла к поджидающему её у машины Виргинсу, светловолосый мужчина в восторге закатил глаза: