будущее», где грядёт «пробуждение тюркского мира», как декларирует турецкое руководство.

Что будет с турецким присутствием в мире? Посмотрите статистику по открытию дипломатических миссий Турцией за рубежом за последние два десятка лет. Турция резко увеличила число своих зарубежных представительств в африканских странах. Турция резко увеличила свою представленность в странах Латинской Америки. В конце 2021 года в центре Нью-Йорка, прямо рядом со штаб-квартирой ООН, открылся турецкий центр, получивший название «Турецкий дом» – 36-этажное здание стоимостью около 300 млн долларов. Подлинно имперский размах, чтобы американцы выучили, где находится Турция на «глобусе Америки», и имели под носом постоянное напоминание, с кем имеют дело. В результате по сети своих зарубежных миссий Турция вышла на пятое место в мире.

Что будет с этим наследием? Да ничего с ним не будет. Это наследие продолжит жить своей жизнью, мало связанной с рулевыми в Анкаре, и продолжит задавать тот вектор внешней политики, который существует сейчас. Просто потому, что всё перечисленное выше – это никакие не искусственные придумки нынешнего турецкого руководства, а то, что определяется всей логикой развития страны, региона и мира в целом.

Евгений Сатановский: Говоря попросту, здесь личность сыграла свою роль в истории, и она, эта личность, может сколько угодно исчезать с политической арены, только роль эта останется прежней и всё, что ею будет достигнуто, уже назад не отыграть.

Иван Стародубцев: Можно говорить об уместности или неуместности таких параллелей, но есть «культ личности» Реджепа Тайипа Эрдогана в стране.

Совершенно не исключено, с учётом того острого неприятия и даже ненависти со стороны части турецкой оппозиции, что в случае их прихода ко власти последует некое «разоблачение культа личности Эрдогана». Может последовать период реваншизма и даже судебных процессов.

Но то наследие, которое Реджеп Тайип Эрдоган заложил в стране, продолжит жить, и со значительной частью этого наследия, в особенности касающейся российских интересов, мало что можно поделать. Если только не «резать по живому»…

Евгений Сатановский: Крайне любопытно, потому что нам каким-то образом придётся вписывать самих себя в новый, завтрашний мир, где Турции куда больше в ближайшем российском окружении, чем было ещё вчера.

Иван Стародубцев: Турция в современном российском окружении – везде. Турция – и в странах Балтии, Турция – и в Восточной Европе, на Балканах, на Чёрном море, на Кавказе, в Центральной Азии, на Ближнем Востоке. И это – если говорить только по периметру границ Российской Федерации. А ведь есть ещё и пересечение интересов в том, что мы называем «дальним зарубежьем». А есть ещё и внутрироссийское присутствие…

Евгений Сатановский: Ну её только на Курилах нет…

Иван Стародубцев: Оговоримся, «пока нет».

Впрочем, в каждой шутке есть доля шутки: до Японии Турции всё же чисто географически пока сложновато дотянуться. Но даже и с японцами Турция нормально работает, по нарастающей. Хотя наибольший интерес у них – к сотрудничеству с Китаем в контексте мегапроекта «Пояс и путь».

Евгений Сатановский: Другое дело, что у нас Турция внутри нашей страны присутствует, и она имеет очень серьёзные лоббистские возможности и очень серьёзные связи в истеблишменте на всех уровнях, включая высший. И этот фактор не менее важный, чем Турция на постсоветском пространстве.

Иван Стародубцев: Да, Турция – уже внутри информационного пространства России. Это не вчера началось, но результат многолетних усилий мы наглядно увидели в ходе Второй Карабахской войны в 2020 году. И увидели, что характерно, в российских средствах массовой информации.

Турецко-азербайджанское Шушинское соглашение, подписанное президентами и ратифицированное парламентами двух стран, однозначно определяет даже не саму возможность, а существующие планы по совместному использованию Турцией и Азербайджаном своих зарубежных диаспор за пределами этих двух стран.

А где у нас самая крупная зарубежная азербайджанская диаспора? В Российской Федерации, да ещё и в Исламской Республике Иран. Что характерно, в странах – двух главных конкурентах Турции за влияние в регионе.

И получается, что с возникновением Шушинского соглашения в распоряжении Турции оказываются принципиально новые возможности для продвижения её информационной повестки, её взгляда на мир, её глобальных предложений.

Касательно глобальных предложений, слоган Эрдогана «Мир – больше пяти» – имея в виду постоянных членов Совета Безопасности ООН – получил оформление в книге турецкого президента под названием «Более справедливый мир возможен», опубликованной в сентябре 2021 года.

Он её вручает своим зарубежным коллегам, в том числе лично подарил президенту Джо Байдену. В книге слоган «Мир – больше пяти» и идеи о необходимости большей инклюзивности управляющих органов ООН – буквально на каждой странице. Эта идея пока ещё не созрела, чтобы пробить себе дорогу, но рано или поздно у неё есть шансы дойти до нужной кондиции.

Евгений Сатановский: Не исключаю, особенно когда и если Иран всё-таки завершит свою ядерную программу. И следующим игроком Ближнего Востока, который совершит прорыв к ядерному статусу, будет Турция. А куда ей в этой ситуации деваться? При этом мы знаем как минимум несколько средств массовой информации, более чем влиятельных в России, которые де-факто являются инструментом турецкой политики и отчасти политики азербайджанской. Но я не знаю, есть ли у России хоть одно управляемое и направляемое нами средство массовой информации в Турции. Подозреваю, что нет.

Иван Стародубцев: У России есть информационное агентство «Спутник», которое выходит и на турецком языке. Но это – достаточно нейтральное СМИ, которое лишь только в отдельные кризисные моменты в отношениях между Россией и Турцией выступает с какими-то резкими заявлениями в адрес Анкары. А так в общем и целом в подаче информации на турецкую аудиторию оно действует достаточно нейтрально.

Чего не скажешь об отдельных турецких коллегах, которые работают на русском языке – что показали события в том же Нагорном Карабахе, да и общий информационный фон, который они вокруг себя распространяют применительно к России.

Так что и это – то самое «наследие» в виде турецко-азербайджанского информационно-пропагандистского сотрудничества, которое возникло в результате подписания Шушинского соглашения. И с ним тоже поделать по большому счёту ничего нельзя. Это – иррелевантно по отношению к тому, кто находится у руля в Анкаре.

Такая устойчивость является характерной чертой того, что можно с полным правом называть словом «наследие» Реджепа Тайипа Эрдогана, которое он оставит своим преемникам. Пусть не обязательно идеологическим преемникам. Но преемникам в хронологическом порядке.

Евгений Сатановский: У нас, когда начинают задавать по этому поводу вопросы, и совершенно неважно, задают их руководству ИТАР «ТАСС» или «Независимой Газеты», люди разводят руками и ссылаются на то, что деятельность эта в данном случае – чистый бизнес. Было бы интересно, если такого рода бизнес был бы у России в Турции, как к этому отнеслось бы турецкое руководство? Мне