— Не спешите, — попросил Дронго.

— Значит, вы были дома с супругой, когда приехала вашасестра с мужем. Верно?

Эдгар Вейдеманис делал отметки в своем блокноте.

— Вы сказали, что потом приехала другая пара. Кто это пара?

— Миша Денисенко и его супруга. Вы вероятно иногдавстречаете его фамилию среди режиссеров популярных телевизионных передач. Онработает на телевидении.

— Он журналист? — уточнил Вейдеманис, впервые подав голос.

Ратушинский нахмурился, услышав его хриплый шепот.

— Почему вы так разговариваете? — спросил он. — Что с вашимголосом?

—У господина Вейдеманиса удалена часть легкого, — пояснилДронго. — Значит, ваш гость был режиссером?

— Почему был? Он и сейчас режиссер, — возразил Ратушинский.— Мы дружим семьями уже много лет. Наши жены — подруги, работают в одноминституте и дружат уже лет десять.

От внимания Дронго не ускользнуло, что, рассказывая об этойпаре, Ратушинский вел себя несколько скованно.

— Мне кажется, вы должны были понять мотивы нашегоповышенного интереса к господину Денисенко, — пояснил Дронго. — Насколько японял, он был единственный среди находившихся в доме людей, кто имеет отношениек средствам массовой информации, к той же журналистике, например.

— Да, конечно, — неожиданно улыбнулся Ратушинский. — Нонужно знать Мишу, чтобы отмести от него любые подозрения. Это абсолютнопорядочный человек, добрый и мягкий. Никогда в жизни он не пойдет ни на какуюподлость. Скорее я сам мог бы отдать кому - нибудь документы, чем Миша позволилбы себе их взять. Это типичный интеллигент-шестидесятник. Хотя в то время онбыл совсем мальчиком — ему сейчас около пятидесяти. Но он словно пришел из тоговремени. Любит песни бардов, многие знает наизусть. Высоцкий, Окуджава, Визбор— его любимые авторы. Он и сам хорошо играет на гитаре, поет. Нет, нет. Это неон.

— А его супруга? — предположил Дронго. — Чтобы помочь мужу вего карьерных устремлениях? Такое возможно?

— Только теоретически, — ответил Борис Алексеевич. — Мыдружим семьями несколько лёт. В прошлом году даже вместе отдыхали в Испании.Нет, она тоже немогла взять документы.

— Вы так доверяете людям? — удивился Дронго.

— Нет. Это не доверие. Скорее умение разбираться в людях.Супруги Денисенко — последние из тех, кого я начал бы подозревать. Мне кажется,что, познакомившись с ними, вы со мной согласитесь.

— Посмотрим, — уклонился от конкретного ответа Дронго, — и,тем не менее, остался еще шестой человек, о котором вы пока не сказали. Иливаша секретарша пришла позже других?

— Нет, она появилась после того, как пришли моя сестра смужем. И до того, как появились супруги Денисенко. Я сам ее вызвал, чтобыпросмотреть некоторые документы.

— Вы часто так делаете? Вызываете секретаря к себе домой?

— Нет, не часто. Но случается. Я же вам говорил, что мненужно было лететь в Лондон, поэтому я и вызвал ее к себе. Точнее, послал за неймашину. Мы немного поработали в моем кабинете.

— Значит, она была у вас в кабинете?

— Да, была.

— И вы не выходили из кабинета?

— Выходил. Но мне кажется, что глупо подозреватьсобственного секретаря. У меня на работе остается гораздо больше важныхдокументов, которые проходят через ее руки. Кроме того, она бы не выручила заэти документы больше пяти-шести тысяч долларов. Зачем ей рисковать своейработой? Она получает у меня полторы тысячи долларов.

— Какие большие зарплаты у секретарей, — усмехнулся Дронго.— Неужели она получает такую зарплату по ведомости?

— Нет, конечно, — нахмурился Ратушинский. — По ведомости онаполучает только двести долларов. Остальное в конверте. Я надеюсь, что вы неработаете заодно и в налоговой инспекции?

— К сожалению, нет, — ответил Дронго, — хотя иногда оченьтянет на сотрудничество с этой почтенной организацией. У меня вообще такоеощущение, что зарплата в Москве выдается только в «конвертах», минуя налоговыеорганы.

 — Девяносто процентов компаний так и делают, — усмехнулсяБорис Алексеевич. — Сейчас никто не доверяет государству. И уж тем более никтоне платит налогов. Хотя говорят, что платить налоги в России стало выгодно.Всего тринадцать процентов. Это гораздо лучше, чем сорок или пятьдесят в другихстранах. Но гораздо хуже, чем вообще их не платить.

— Учебник новой политэкономии, — указал на гостя Дронго,обращаясь к Вейдеманису.

— Учись, Эдгар. Это называется «новые рыночные отношения».Итак, что вы можете рассказать о своем секретаре?

— Юлия Геллер. Ей двадцать восемь лет. Не замужем.Образование высшее. Свободно владеет английским. Работает у меня более двухлет, точнее, около двух с половиной. Исполнительная, дисциплинированная, оченьпунктуальная. Весьма целеустремленная. Собирается защищать кандидатскуюдиссертацию. В общем, идеальный секретарь.

— Вы взяли ее по чьей-то рекомендации?

— Да, конечно. В нашей компании существует жесткий отбор. Мыне берем людей с улицы, тем более секретарей. Она работала в телефоннойкомпании. У нее были отличные рекомендации. Но на прежней работе она получалаоколо четырехсот долларов. А ей хотелось роста. Когда у нас появилась вакансиясекретаря для моего заместителя, она принесла свои документы.

— Откуда она узнала о вакансии?

— Наша служба безопасности все проверила. Ее двоюроднаясестра работала в нашей компании. Сейчас не работает. Вышла замуж за дипломатаи уехала с ним в Непал. А Юлия подошла нашему вице-президенту. Проработала онау него около пяти месяцев. Я обратил внимание на деловые качества этой молодойженщины. И мы решили, что будет лучше, если она будет работать у меня. И ядолжен сказать, что не ошибся. Она действительно хорошо справляется со своимиобязанностями.

— Красивая? — неожиданно спросил Дронго.

— Что? — не понял Ратушинский.

— Мне кажется нормальным, если на эту работу вы взяликрасивую женщину, — предположил Дронго.

— Да, — сдержанно согласился Борис Алексеевич, — онасимпатичная. Нравится мужчинам, если вы имеете в виду именно этообстоятельство.

— И вы обратили на нее внимание только потому, что онахорошо работала или в силу других причин?

— В силу комплекса причин, — ответил, немного подумав,Ратушинский. — Конечно, я обратил внимание на эффектную молодую женщину, потомузнал, как она работает, потом проверил ее в деле. Да, она мне подошла, и я еевзял.